- Вон… - Глаза у юноши вспыхнули. – Всё одно… чем вы лучше графа Рича или Хильдеберта Тэлфрина? Вам тоже нужен свой кусок? И желательно весь? Вон отсюда…
Лейн Гровен вздохнул, обратив свой взгляд на Ллевеллина.
- Ваше высочество, со всем смирением мы просим вас об отсрочке на несколько дней в принятии столь важного решения. Возможно, вам удастся за это время охладить эту горячую голову…
- Нет, - жёстко сказал старик, - это не моё решение. И в данном случае я поддержу своего молодого родича. Слуги проводят вас.
Герцог хлопнул в ладоши и двери немедленно открылись.
- Всего лишь небольшая отсрочка, - пристально глядя ему в глаза, произнёс Гровен. – Иначе…
- Что?!
- Иначе нам придётся приложить все усилия к тому, чтобы Бремя Власти перешло к Ордену.
Эдмунд схватился за кинжал.
- Не стоит, мой мальчик, - сказал Ллевеллин. – Это недостойно тебя.
И, помолчав, добавил:
- Отсрочка – да. Но только на четверть часа, чтобы вы покинули Драмланриг. Иначе ваши головы перейдут ко мне. Поторопитесь.
Епископ, ни слова не говоря, поклонился и, взмахнув полами широкой тёмно-фиолетовой рясы, вышел за дверь, сопровождаемый своими наперсниками.
Столица королевства гудела, как растревоженный улей, и отголоски споров и шёпотков с городских улиц вместе с весенним ветром врывались в коридоры Лонливена, будоража умы. Уже не раз Бланка замечала, что придворные странно посматривают в её сторону, прерывая свои разговоры и как-то торопливо кланяясь.
Этельвин, Великий Магистр ордена Вопрошающих, сообщил королю о том, что Эдмунд Беркли, сын и наследник казнённого графа Рутвена, жив и здоров. Её Эдмунд. Её настоящий муж и отец её ребенка.
Этельвин сидел в мягком кресле, тяжко вздыхая и покачивая головой в такт своим словам. Это был благообразный старик с проседью в длинной бороде, одетый в простую сутану, и только пять тоненьких косичек на гладко выбритом черепе указывали на его высокий статус. Весь вид магистра говорил о том, что он глубоко сожалеет, что именно ему выпала неблагодарная задача сообщить его величеству столь неприятную новость.
Но не в том беда, что этот юноша оказался жив, сказал он. Беда в том, что он – ещё и правнук Эвана Даннидира, герцога Когара. И он выбрал этот тяжёлый для королевства момент, чтобы воскреснуть из небытия и предъявить претензии на престол. Южные графства укрепляются и вооружаются, говорил Этельвин. Его высочество Ллевеллин, принявший сторону претендента, собирает отряды в Драмланриге, граф Гленгорм строит оборону замка Илбрек, по последним сведениям, Хартворд также готовится к войне, а мятежный западный герцог Пепин Бедвир во всеуслышание объявил о том, что он поддержит сира Эдмунда в его намерении вернуть себе корону.
- Но самое плохое в том, что в самом Лонхенбурге нет единства. – Этельвин удручённо взглянул на Галахада. – Ваше величество, ходят упорные слухи о том, что в руках претендента – тот самый артефакт, до которого может дотронуться лишь истинный король.
Галахад вздрогнул.
- Бремя Власти, - едва слышно прошептал он.
- Да. – Великий Магистр со вниманием посмотрел на своего собеседника, удостоив Бланку мимолётным взглядом. – Орден Вопрошающих полностью на вашей стороне. В наших глазах вы являетесь законным преемником Роберта I Даннидира, а Рутвен Беркли лишил себя и своих наследников всех возможных прав на корону, запятнав свою рыцарскую честь участием в заговоре. Даже если эти права у него и были. Но я прошу вас сказать мне… можете ли вы прилюдно выступить с опровержением этих зловещих слухов? Можете ли предъявить народу Бремя Власти?
Галахад молчал, погрузившись в свои мысли. Этельвин прочистил горло.
- Ваше величество, - мягко произнёс он, - Орден уже сделал свой выбор, так что ответ на этот вопрос для меня не настолько важен. Кроме того, мы не склонны придавать излишнее значение сказкам для простолюдинов. Но если вы готовы принять совет, который диктует мне мой стариковский опыт…
Галахад задумчиво кивнул.
- …хорошо. Вам стоит поторопиться, пока этот человек не предъявил Бремя Власти первым. Более того: народ Корнваллиса свято верит в то, что любой, не имеющий прав на корону, немедленно умрёт в страшных муках, стоит ему дотронуться до артефакта. А это значит, что вряд ли найдутся желающие взять в руки этот древний… предмет. Даже вне зависимости от того, что именно предъявит миру Эдмунд Беркли. И у нас есть очень мало времени для того, чтобы не допустить такого исхода событий – намного меньше, чем нужно герцогу Ллевелину для того, чтобы отправиться в поход на Лонхенбург. Две, самое большее – три недели. А тогда будет уже поздно. Ллевеллин, Хартворд и Гленгорм с юга, Бедвир с запада, да и в самом Лонхенбурге, как не горько это признавать, найдутся предатели, готовые вонзить вам в спину нож.