- Я, Алиенора Беркли, милостью богов графиня Хартворда и близлежащих земель, - торжественно отвечала она, - принимаю вашу присягу и клянусь защищать вас, оказывать вам помощь, поддержку и предпочтение во всех делах, кои совершите вы, находясь на моей службе и мне на пользу…
Так надо, сказал ей сир Балдрик.
- Без этого солдаты не пойдут за вами, да и в любом случае, раз ваш брат волею судеб унаследовал герцогство Беркли, Хартворд останется в ваших руках.
Кроме того, говорил Балдрик, они сами хотят этого. Такой разброд и уныние царили в их головах всё это время - скоро год будет, а ведь Рич Беркли не стал для них настоящим лордом. Дюжины две человек вообще сбежали из замка, а остальные хмуро перешёптывались, рассуждая о дальнейшей жизни. Не может солдат без господина, бурчали они, непорядок это. Это как дитя без матери, как кузнец без кузницы. Живём, как приживалы, без работы и без цели.
- Вы сами посмотрите, как они оживились, - улыбаясь, продолжал начальник стражи. – Побрились и начистились, как на парад. А когда я объявил, что предстоит поход, так и вовсе мечами принялись стучать. Это же их жизнь. А до того потихоньку возмущались, что вскоре вообще в вилланов превратятся: только и делов, говорили, что целыми днями семечки лузгать.
- В Хартворде сейчас сто двадцать человек, - говорил Балдрик, отвечая на другой вопрос Алиеноры. – В Диллине пятнадцать, В Брислене и Дэймайне по двадцать, и так далее. В общем и целом около трёхсот солдат, из них сотня на конях. Собрать можно за неделю, самое долгое – десять-двенадцать дней. Если вассалов призывать, то людей выйдет вшестеро больше, но на это и времени потребуется с месяц. Чтобы поторопиться, можно сразу всех вызвать, и самые ближние недели за три могут поспеть. Лорды Корнака, Элгмара и Руитхерна быстро доберутся.
Слава богам, Руддик Гербер был на месте. Он чуть более потолстел и обрюзг с того времени, когда Алиенора видела его в последний раз, но голос главного повара по прежнему сотрясал стены кухни, заставляя подмастерьев усердно склоняться над работой. Явившись по зову госпожи в её покои, он сделал неуклюжую попытку преклонить колено, поморщившись от боли: старая рана в ноге давала о себе знать. Алиенора усадила его в кресло и приказала принести вина, испытывая при этом почти дочерние чувства: ведь благодаря этому человеку она сейчас не одинока, да и сама, когда её вытащили из подземелья, можно сказать, выжила только с его помощью. Они просидели возле камина добрых полночи: Гербер во всех подробностях рассказал ей о событиях почти шестнадцатилетней давности, и сам с превеликими вниманием и удивлением выслушал историю о том, что произошло с Эдмундом после их побега.
- В этом мальчике… ох, простите, миледи, в сире Эдмунде, - Алиенора только весело улыбнулась, услышав забавную оговорку главного повара, - всегда кремень сидел. Он же у меня на глазах почти пятнадцать лет прожил. Истинный лорд – я частенько это подмечал…
Финна Делвина, по его словам, в замке не было.
- Он же торговец, миледи, - пожав плечами, сказал Гербер, - а их племя, как известно, ноги кормят… Когда здесь появится и где его сейчас носит – только боги знают. Однажды его полгода в Хартворде не видели. Я тогда думал, что он вовсе сгинул, но, похоже, его ни работа, ни годы не берут. Всё такой же живчик. Но по-любому ему весточку можно будет оставить, и он до Драмланрига быстро доберётся.
Сиру Равену Оргину недужилось, он не вставал с постели, и это обстоятельство, как не хотелось Алиеноре самой себе в этом признаваться, принесло ей некоторое облегчение. Навестив его и наскоро пожелав скорейшего выздоровления, она не стала задерживаться, отложив тяжёлый разговор о Бланке на потом. Балдрик Одли о замужестве её некогда близкой подруги упомянул только мимоходом, посетовав:
- Вот ведь иногда как получается… Кто бы мог подумать, что эта бессмысленная война раскидает вас по разные стороны… - И больше к этой теме не возвращался, за что Алиенора была ему благодарна. Разумеется, он, как и сир Равен, ничего не знал о тех особых отношениях, которые связывали Эдмунда и Бланку, а потому предполагал, что просто сам факт брака последней с нынешним врагом Хартворда вызывает у Алиеноры неприятные чувства.
Сам Эдмунд пережил рассказ Алиеноры очень тяжело. Тогда, в Драмланриге, он сидел в кресле, не сводя взгляда с затухающих в камине углей, и только уголок его рта нервно подрагивал.