То, что рассказывал Джошу его друг, еще больше отбивало у него желание показываться на улицах города. Там творилось что-то непонятное: поговаривали, что лорда Беркли арестовали и обвиняют в каком-то преступлении; сира Равена держат где-то в донжоне под арестом, а в Хартворде теперь верховодит Рич Беркли. И еще, что заставляло юношу особенно нервничать, так это то, что по замку шарили его наёмники, обращая особое внимание на молодых людей примерно джошева возраста со светлыми волосами. Всех отводили к Сайрусу, а тот заставлял их раздеваться, внимательно осматривал с головы до ног, после чего гнал в шею. Подмастерья и мальчишки на побегушках, рассказывая об этом, недоумённо почёсывали затылки.
Намедни Гуго заставил-таки своего друга снять рубаху, но ничего особенного так и не обнаружил. «Ну, может, клеймо какое-нибудь, - бормотал он, разглядывая спину и руки Джоша, - или буквы там какие».
- Что я тебе – лошадь? – рассердился Джош. – Клеймо…
Читать Гуго, кстати, не умел. Короче говоря, чушь и непонятно, заявил он в конце концов, крайне недовольный результатами осмотра. Джош только пожал плечами. Штаны он снимать отказался.
Подлил масла в огонь сам мастер Гербер, заставивший Джоша перекрасить волосы в тёмный цвет. Повар принёс таз с горячим раствором басмы, гвоздики и красных орехов, и стоял рядом в течение всей процедуры, после чего удовлетворённо хмыкнул и ушёл, в очередной раз запретив высовывать нос наружу.
Посмеиваясь, Гуго рассказал Джошу про свою новую знакомую – Бланку, подругу леди Алиеноры. Ей, судя по всему, тоже приходилось несладко. Её отец Равен Оргин сидел под стражей, а сама она то ли не хотела, то ли боялась оставаться в своих покоях, особенно теперь, когда весь замок был забит солдатами графа Клеймора. Прошлым вечером Гуго одним из последних выходил из дверей кухни, когда заметил бегущую девичью фигурку, за которой, шатаясь из стороны в сторону и громко гогоча, еле поспевал изрядно подвыпивший наёмник.
Прямо перед носом у Гуго он схватил её за плечо, попытался прижать к себе; девчонка же, совсем не испуганно ругнувшись, развернулась и врезала ему ногой между ног. Солдат взвыл и замахнулся для удара. Недолго думая, Гуго дал ему кулаком в нос; тот, охнув, повалился на землю и, похоже, либо потерял сознание, либо просто провалился в пьяный сон. Молодой человек схватил девушку за шиворот, втащил её в кухню и быстро запер дверь на засов. Она попыталась ударить и его, приняв, очевидно, за очередного насильника, но Гуго ловко перехватил занесённую руку.
- Да успокойся, дура.
Он зажёг свечу и только тогда, обернувшись, узнал неразлучную подружку Алиеноры. Та сидела на скамье, закусив губу и осторожно трогая своё плечо.
- О, леди… - Гуго даже растерялся. – Я… я не хотел…
Бланка мотнула головой.
- Всё нормально. Спасибо. Ох уж мне эта солдатня. Очень больно.
- У вас всё в порядке?
- Да где там в порядке! Говорю же – очень больно.
Бланка стянула вниз рукав, обнажив изящное плечо, на котором красовался огромный синяк. Несколько опешив от такой бесцеремонности, Гуго нерешительно взял её за локоть и легонько потянул; Бланка заохала.
- Ничего страшного. Вывих. – Поразмыслив долю мгновенья, он резко дернул её руку вниз.
- Идиот!!! – завопила она и тут же замолчала, осторожно шевеля пальцами.
- Ну, как? – Гуго на всякий случай сделал шаг назад. Бланка, натягивая рукав обратно, глянула на него исподлобья.
- Кажется, хорошо. – И улыбнулась, дунув на прядь тёмно-рыжих волос, упавшую на лицо. - Ты молодец. Как зовут? На кухне работаешь?
У Гуго отлегло от сердца. Знакомство состоялось. Он предложил проводить её к мастеру Герберу, который и плечо чем-нибудь намажет и уж найдёт способ переправить её в верхние покои; Бланка легко согласилась. Непринуждённо болтая, они дошли до комнат главного повара, где Гуго передал девушку, что называется, с рук на руки и, сделав попытку изобразить галантный поклон, удалился, размышляя о странном воспитании дворянских дочерей. Во всяком случае, поделился он с Джошем своей мыслью, ему ни за что бы не пришло в голову, что какая-нибудь леди может при надобности так крепко ругнуться. И хорошенькая, однако, сообщил он своему другу. «Глаза карие, ресницы как опахала, на щеках – ямочки. Графская дочка другая совсем – вся тоненькая и светленькая, как ангел, даже и не поймёшь, о чём с ней говорить-то можно, а вот леди Бланка – очень даже ничего. Эх, только уж больно высоко они сидят…»