— Я понимаю, господин Рамон, и постараюсь сыграть её хорошо, — заверила я.
— Я покажу тебе родственников Яго, которых, скорее всего ты не увидишь, но знать о которых тебе всё-таки надо, чтобы не попасть в неловкое положение, если о них зайдёт речь.
Хозяин рассказал мне о людях, имена которых моментально вылетели у меня из головы, и показал их портреты, но я была слишком поглощена услышанной историей, чтобы их малозначительные лица привлекли моё внимание.
— Господин Рамон, а что это был за ящик в подвале? — спросила я.
— Просто ящик, — медленно и неохотно ответил он.
— Это был гроб?
— Д-да… старое захоронение. Там уж ничего не осталось внутри.
— А кто такой… господин Пат?
— Пат Эскат? — переспросил господин Рамон с улыбкой. — Это мой брат по матери. Камолу Эскату он тоже брат, но по отцу. Матери у них разные. Не бойся его, он очень добрый и славный. Завтра ты познакомишься с ним поближе и убедишься в этом.
— А господин Галей?
— Друг Пата.
— Это замок господина Пата?
— Нет, он принадлежит Камолу, Пат в нём лишь живёт, и то не всегда… Ты запомнила, как зовут мать Яго?
— Амия Эскат, по мужу — Пинам.
— А отца?
— Доран Пинам.
— К кому ты едешь?
— К Камолу Эскату.
— Когда мы приедем, ты сразу пойдёшь к нему. Помни, что ты его очень любишь, давно не видела и очень соскучилась. Скажешь, что ты встревожена его болезнью и надеешься на скорое выздоровление, что, вернувшись к нему, не хочешь никуда уезжать и просишь его не отсылать тебя в пансион, а позволить побыть с ним… Не бойся, он тебя не оставит. Зови его "дядя Камол", говори ему "вы", но не вздумай назвать господином.
Хозяин немного поучил меня, что отвечать на вопросы дяди Камола, и закончил:
— Впрочем, завтра Пат тебя потренирует, а теперь взгляни ещё раз на Дорана и Амию. Ты должна запомнить их лица, потому что, во-первых, это твои родители, а во-вторых, их портреты есть в доме Камола. Запомнишь? Тогда пойдём. Сейчас вы с Кирой пообедаете. До завтра можешь делать, что хочешь, но не ходи по замку, особенно не покидай свой этаж. Послезавтра мы уедем и дня через три будем на месте.
Он проводил меня наверх и передал глухонемой женщине.
7. Господин Галей
Я поняла печаль Киры, горевавшей об умершим Яго, да и она начала уже привыкать к мысли, что вместо него здесь находится девочка, похожая на него и одетая в его платье, но чужая и незнакомая, однако разговаривать с ней было невозможно, а объясняться знаками, как это делал господин Рамон, я не умела. Гулять по замку мне было запрещено, и я не решилась бы нарушить запрет из боязни заблудиться в нём и тем самым выдать своё неповиновение, да и Кира, под чьим недремлющим оком я находилась, не позволила бы мне покинуть комнату, так что остаток дня я жестоко скучала и жила лишь воображением, рисовавшим мне одну яркую картину за другой. Мне представлялось, что мы с господином Рамоном подъезжаем к красивому особняку. Я прохожу через анфилады больших светлых комнат с изящной мебелью, статуэтками, книгами, с весёлыми пейзажами на стенах. Я ступаю по такому сверкающему паркету, что ясно вижу в нём своё отражение. В окна врывается яркий свет и делает всё вокруг радостным и прекрасным. Я нигде не встречаю тёмных узких коридоров, по которым петляла в замке. Здесь всё просторно и светло. Здесь нет навязчивой роскоши в одних комнатах и нищеты в других, везде чувствуется богатство и вкус. Я дохожу до широкой мраморной лестницы, заставленной ухоженными растениями, поднимаюсь на второй этаж, пробегаю по комнатам и останавливаюсь перед закрытой дверью. Господин Рамон, указывающий мне дорогу, ласково улыбаясь, отворяет мне дверь, и я вхожу. Навстречу мне приподнимается с постели благородный старец с белоснежными бородой и волосами, с красивым добрым лицом. Потухшие от близости смерти глаза его радостно вспыхивают. Он простирает ко мне дрожащие руки, его губы шепчут одно только слово "Кай", он счастливо улыбается и падает на подушки мёртвый…
Я даже не заметила, что представляю себя в длинном белом платье, но когда старик произнёс "Кай" и умер, я возвратилась в действительный мир и вспомнила, что радоваться он должен не мне, а Яго.