Примерно через час Кира дала мне понять, что мы должны идти. Сидя с ней в полном безмолвии в чужой комнате, я так устала от собственных мыслей и предположений, в которых реальные опасности переплетались со сказочными, что сначала даже обрадовалась возможности прервать их бестолковую толчею, но сейчас же и огорчилась, потому что меня ожидала неизвестность, способная оказаться пострашнее вымышленных несчастий. Но от моей воли ничего не зависело, и я покорно вышла вслед за Кирой в коридор. Ждать нам пришлось недолго, и вскоре послышались уверенные шаги. Я с мучительным чувством смотрела в конец коридора. Кто бы ни появился, ему нужна я, причём наряженная в эту странную одежду, с мальчишеской причёской.
Как я и предполагала, это был господин Рамон.
— Доброе утро, Кай, — приветствовал он меня, внимательно разглядывая мой новый облик. — Тебе понравились твои комнаты?
— Да, господин Рамон, — ответила я единственное, что могла ответить.
По-моему, он остался доволен моим видом, а на ответ вряд ли обратил внимание.
— Сейчас мы с тобой спустимся вниз, — сказал мой хозяин. — Иди за мной и ничего не бойся. Потом я объясню, зачем Кира дала тебе эту одежду.
Его слова меня немного успокоили, да он и разговаривал со мной совсем по-другому, чем на ночлеге в лесу. У него и голос был приветливее и манеры мягче, лишь глаза отражали, что его гнетёт какая-то забота.
Проклятые башмаки спадали с ног при каждом шаге, но кое-как я дошла в них до лестницы, а там мне пришлось их снять и спуститься вниз босиком, держа их в руках. Впрочем, господин Рамон этого не заметил.
Мы достигли круглой площадки, где мой хозяин взял подсвечник с горящими свечами, по запутанному лабиринту коридоров дошли до другой винтовой лестницы, узкой и при тусклом свете очень неудобной, и, пройдя через ряд комнат и переходов, достигли такого обширного помещения, что свод, поддерживаемый двумя рядами колонн, казался несоразмерно низким. Мы остановились у входа и дальше не пошли, хотя в глубине, освещаемые светом множества свечей в высоких канделябрах, нас поджидали двое уже знакомых мне мужчин. Человек, которого господин Рамон привёл первым и который, увидев меня, сказал, что это жестоко, нервно ходил взад и вперёд, не останавливаясь и не обращая внимания на толстяка, стоявшего поодаль. Пьян он, по-моему, не был, но следы вчерашней попойки явственно оставались на его лице.
— Обуйся, здесь холодно, — велел мой хозяин. — Стой здесь.
Я и сама рада была сунуть ноги в безразмерную обувь, потому что от каменного пола веяло ледяным холодом. Наверное, это был очень глубокий подвал, потому что даже воздух здесь заставлял мечтать о тёплой шубе.
При нашем появлении эти двое, как и в первый раз, уставились на меня.
— Это немыслимо, — проговорил краснолицый, медленно подходя к нам и не сводя с меня глаз.
— А что думаете вы, Галей? — спросил мой хозяин.
Толстяк растянул губы в улыбке и кивнул.
— Будьте осторожны, Рамон, — предупредил он. — Ваша затея может окончиться не так хорошо, как вы рассчитываете.
Его слова были полны загадочного смысла, а лица собравшихся в этом подозрительном месте казались зловещими, как у демонов, замышляющих недоброе. Да ещё и странный предмет, освещённый высокими канделябрами вселял в меня беспокойство. Это был удлинённый каменный ящик, видом своим больше всего напоминавший старинный гроб. Увидев его раз, я уже не могла оторвать от него глаз. Уверения господина Рамона, что опасаться нечего и он объяснит мне всё, что здесь происходит, потеряли своё успокаивающее свойство, и в памяти стали всплывать когда-то прочитанные рассказы о жертвоприношениях и кровавых языческих обрядах. Недаром плакала глухонемая женщина, она-то знала о том, что меня ждёт.
— Проверим? — предложил Галей.
Краснолицый болезненно поморщился.
— Кай, выйди отсюда, — распорядился господин Рамон, передавая мне подсвечник. — И не смей подсматривать, я всё равно это замечу.
— Да ты ничего и не увидишь, — добавил краснолицый.