Но не сказал. И пустота, навалившаяся на него от этого, стала невыносимой. Тем не менее он как ни в чем не бывало продолжал лежать рядом с ней.
— Иди ко мне! — позвана она его.
Ее слова лаской коснулись его слуха, и он почувствовал на себе ее руки. Этого не могло быть. Но он рванулся ей навстречу. И все остальное исчезло.
Если доктор Грёнэльв по совету Олине и дал Ханне ночью снотворного, оно не сняло лихорадки. Напротив. Лихорадило их обоих. Они даже не потрудились запереть дверь.
Они спали, сплетясь друг с другом, словно крученая пряжа. И всякий раз, когда один шевелился, другой просыпался с мыслью:
Она тут, со мной!
Или:
Вениамин со мной, это не сон.
Наконец он оказался в своей комнате, и уже ничего нельзя было вернуть.
Раздеваясь второй раз за эту ночь, Вениамин закинул голову и попытался успокоиться. Тяжелое похмелье еще не покинуло его. Ханна еще была у него в крови. Ее запах окружал его, впитался в его кожу. Он хотел вытравить ее из себя. И вместе с тем дышал ею, словно она была животворным воздухом, окружавшим его, а не случайной встречей за какой-то дверью.
Вениамин пытался осознать случившееся. И в то же время упрямо отключал сознание. Все было правильно. Ханна всегда была частью его самого.
Но он никогда не думал, что она такая горячая, такая открытая и страстная. Сила, с которой она отдалась ему, была ничуть не меньше той, что вот уже четыре года удерживала его на расстоянии.
Ханна стала запретной частью его самого. Игрой, о которой никто не должен был знать. В нем пылало желание. Он мог бы сейчас кричать, петь, бесноваться. Лишним было только внимание окружающих, которого теперь было не избежать.
Вениамин не мог дождаться следующего раза. И это ожидание было не сравнимо ни с чем. Его желание было ненасытно, хотя еще совсем недавно он, кажется, утолил его. Оно делало Вениамина сильным. Он мог бы сейчас отправиться на своей лодке к больным, не проспав ни минуты.
Олине, сидя на табуретке, следила за кофейником. Она не разрешила служанкам подняться на второй этаж, где спали мужчины.
— Не шумите. Доктор не спал всю ночь из-за больного, и Ханна тоже еще слаба.
Карна прибежала из своей комнаты и получила большой кусок кренделя. Потом она залезла на стол у окна, чтобы не пропустить, как на Троицу над крышей хлева пролетят ведьмы.
Из дома, где жила Стине, прибежал Исаак, он хотел подняться к Ханне, но его к ней не пустили, зато тоже угостили кренделем. В ведьм, которые летают на Троицу, он не верил, но забраться на стол не отказался.
И Олине разрешила ему, как и Карне, перейти границы дозволенного.
Видно, она хотела искупить перед Господом Богом свое участие в том грехе, который случился наверху. Но держала это про себя.
Ханна вынула свои вещи, которые сложила в чемодан Дины. Одну за другой она клала их на прежнее место. Иногда она наклоняла голову набок и улыбалась.
И даже тихонько насвистывала, умываясь холодной водой, налитой из кувшина в синих цветочках.
Вениамин не мог сдерживаться. Он прикасался к Ханне, как только они оставались одни, и радовался своей глупости.
— Пойдем в летний хлев, — предложил он и подул ей в затылок. В столовой никого не было, кроме них; Ханна накрывала на стол.
Она улыбнулась и сделала вид, что не слышит.
— Встретимся ночью у озерка, — сказал он, когда она убирала посуду; из столовой все уже разошлись.
Она снова улыбнулась и ничего не ответила.
Во второй половине дня Вениамина вызвали к человеку, который рассек топором ногу.
— Поедем со мной, Ханна, — шепнул он ей.
Она отрицательно покачала головой.
Прибежал Исаак и спросил, пробудут ли они в Рейнснесе три дня, и Вениамин с облегчением услышал ответ Ханны:
— Да, мы пробудем тут еще три дня.
Все равно дальше Страндстедета она не уедет, подумал он, схватил куртку и свой чемоданчик и побежал к лодке.
Лодка летела как птица. Ее нос раздвигал бедра Ханны. Вениамин не мог думать ни о чем, кроме ее объятий. Из-под штевня летела пена.
Лодка то взлетала на волну, то проваливалась вниз. Качалась и падала, падала и снова качалась. Страсть ярилась в Вениамине, как росомаха. Он встал в лодке, направил ее против волны и тут же вымок до нитки. Соленая холодная вода. Он повелевал волнами. Был сильнее их.
В тот день Вениамин Грёнэльв был непобедим. Он мог бы пуститься наперегонки с самим чертом. Он поедет в Христианию и покажет им, кто из них знахарь!