– Ничего. Я не против. Но сначала ты должна дать клятву, – Вета вздрогнула. – Не бойся. Поверь мне, это того стоит, – криво улыбнулась ей Катарина, взяла за руку и произнесла заклинание, связывающее ее обетом молчания.
Дом был крайне важен и должен был оставаться в тайне. Женщине зажгло руку, и она вскрикнула: на ребре ладони появился знак бесконечности. Метка не позволит ей болтать, ведь носитель может испытать неимоверную боль, и даже умереть, если нарушит обет.
Зал для приема гостей преобразился и подготовил для них застолье. Катарина не скрывала воодушевления и радости: хоть на время она сможет не думать о волке, хоть на мгновение забыть о Мартине. Ленц болтал, рассказывая ей о жизни в Цюрихе и учебе, которую ненавидел. Вета тактично молчала, медленно пережевывая еду. Катарина слушала брата в пол уха, наблюдая за печалью, скрывавшейся за вымученной улыбкой женщины. Как ни странно ей больше не хотелось, чтобы они с отцом разошлись, даже наоборот.
После ужина они переместились в бархатный зал, где на столике из ниоткуда вдруг возник еще один графин вина. Вета отпрянула, видимо забывавшись, что находится в необычном доме.
– Ты слышала что-то о нем? – спросил Ленц хмурясь.
– Нет, – отпила она из бокала, – Стив со мной не общается, а больше мне спросить не у кого. Он даже от Регины держит все в секрете.
– Ты могла бы применить дар и посмотреть…
– Нет! – резко отреагировала девушка, и он вздрогнул. – Прости, – вздохнула она, – слишком тяжело. Я схожу с ума от мыслей о них обоих. – Вета осушала бокал за бокалом, и уже заметно захмелела.
– Ждешь волка? – спросил Ленц.
– Я не знаю, что думать. Прошло столько времени, а он не возвращается. Миссия затянулась, – в ее замутненном разуме мелькнула идея, но она промолчала.
– Что если он… – сделал паузу юноша.
– Нет, я бы узнала. Поверь мне.
Ленц обнял ее перед сном, еще раз поздравляя, поцеловал мать и отправился в свою комнату. Вета поперхнулась вином. Катарина постучала ее по спине, а после откинулась на спинку дивана.
– Спасибо, – тихо сказала женщина заплетающимся языком.
– Прости, я ревновала тебя к отцу, – виновато заглянула ей в глаза Катарина.
– Знаю. Я тоже хороша. Мир вертелся вокруг меня! Я лгала ему столько лет! Я и сама себя не простила! – сорвалась Вета, расплакавшись.
Она обняла женщину, которую совсем не жаловала: за связь с колдуном, за то, что она живет с ее отцом, и что запрещала ей видеться с Ленцем. И вдруг поняла, что напрасно видела в ней врага. Катарина разделяла ее боль, ведь и сама недавно потеряла любимого из-за предательства. Она тоже заплакала, утыкаясь в ее пухлую шею.
– Дай ему время. Он очень сильно тебя любит, – подытожила девушка.
– А мой сын любит тебя, – выдала Вета, и Катарина раскраснелась, как рак. – Он не мог оставить меня одну, но я видела, как он порывается к тебе. Ты стала ему настоящим другом. Он рассказал мне, как ты спасла его от Неиса. Я всегда буду в долгу перед тобой, Кэти. Спасибо тебе большое, – взяла она девушку за руку, сжимая ей пальцы.
По пути в спальни они смеялись и без конца хихикали. Дом тоже находился в приподнятом настроении, молодая Чера вальсировала по коридору. Вета совсем осмелела и начала повторять движения проекции, а после скрылась за дверью спальни, послав девушке воздушный поцелуй.
Катарина осталась одна и выглянула в окно. Луна висела на небе: яркая, но земная и такая далекая. Казалось, что она улыбается.
– Пожалуй, это лучшее день рождения из всех, – сказала она вслух, сокрушаясь в глубине души, что Бинара нет рядом.
Она часто возвращалась к нему мысленно. Может, это было последствие связи? Или все-таки реальные чувства? Девушка не видела разницы. Она скучала и по отцу, но увы привыкла, что он прогуливает ее дни рождения, и по друзьям, но тоска по волку была невыносимой, осязаемой. Катарина думала, когда успела так сильно в него влюбиться, и возможно ли влюбиться так быстро. Долгие годы она была замкнута в самой себе, держала чувства под контролем, эмоции на коротком поводке, но в один момент ее прорвало. Она больше не будет сдерживать себя, и не станет такой, какой ее хотят видеть другие.
На той неделе она прочитала одно интересное сравнение: автор утверждал, что судьба человека похожа на лодку, и предлагал представить, какой лодкой является читатель. Катарина тогда пропустила этот момент, а теперь представляла, как облупленная по бокам лодочка пропускает через дыру в карме воду. «Такую дыру не залатаешь», – вздохнула она.
На крыльце раздался шорох, третья ступень неизменно скрипнула. Девушка прислушалась, скрип повторился. Она тихо подкралась к двери и ощутила его энергетику, которую ни с чем бы ни перепутала. Катарина распахнула дверь, на пороге лежала маленькая коробочка обернутая в цветную бумагу. На глаза у нее навернулись слезы, но она не дала им пролиться. Она вглядывалась в темноту, ища глазами кота или волка, или его человеческое обличие.