— Что желаете сэр? Чай? Кофе? Может быть, что-то выпить? Или перекусить? — он вопросительно посмотрел на дочь.
— Кофе и круассан, пожалуйста, — приветливо отвечала она.
— Принесите нам, пожалуйста, два кофе и круассаны. И ещё одна просьба. Можем ли мы ненадолго выпустить кота? Ему тяжко пришлось в самолёте. — Девушка одобрительно кивнула, а она благодарно на него посмотрела и открыла дверцу контейнера.
«Бродяга» осторожно высунул нос, втягивая воздух незнакомого места, помедлил, и выбрался из заточения. Он прошёл по вагону, обнюхал пассажиров, обошёл стороной детей, чувствуя для себя угрозу, и вернулся к хозяйке, устроившись в ногах под сидением. Катарина думала, что кот долго не ходил в туалет и может опозорить на весь поезд, но он смирно сидел, не двигаясь с места.
Поезд начал движение, отец откинул от стены столик, принесли кофе и выпечку. Такого вкусного напитка она ещё нигде не пробовала. Аромат был наполнен нотками апельсина и корицы, пена пышной шапкой качалась под стук колёс. Она согрелась, утолила голод, глаза стали закрываться. Деревья быстро мелькали за окном, монотонная картинка и звуки делали своё дело. Она ехала на таком поезде впервые. Единственную поездку на электричке, в тесном, прокуренном тамбуре, в расчёт не брала. А эта определенно пришлась по душе, было что-то романтичное — мчаться с огромной скоростью в поезде, рассекающем воздух и снежинки, парящие в нём, и, удобно облокотившись о высокое окно, смотреть на пейзажи, сменяющие друг друга. А чашечка ароматного напитка делала путешествие вкусным, тёплым и запоминающимся. Она погружалась в сон, но отец внезапно взял за руку и заглянул в глаза, так похожие на его. С возрастом они приобрели ту же холодность, не связанную с лишениями судьбы, просто генетическая особенность, переданная от отца к дочери.
— Я должен был чаще бывать у тебя. Знаю, птичка тебе тяжело. Я был плохим отцом. За это мне нет, и не будет прощения. Скажи, есть ли хоть малейший шанс, что мы сможем когда-нибудь нормально общаться? Я на всё готов ради того, чтобы это осуществить. — Он был серьёзен, морщинки пролегли под глазами, исказив красивое лицо.
— Я столько раз представляла этот разговор и в мечтах отказывала тебе, ненавидя вас обоих. То было в детстве, мне ведь пришлось изменить жизнь в одночасье, всё стало другим и не желало меня принимать. Я прощаю тебя папа. Надеюсь, мы не потеряемся больше, потому что у меня совсем не осталось сил на поиски кого бы то ни было. За последний год я слишком устала от драмы. Честно говоря, смерть бабушки, которую я даже не знала, в каком-то смысле раскрыла глаза на то, как живу я сама. Кстати, может, ты расскажешь мне что-нибудь о ней? — он немного просиял, но потом снова осунулся, как только речь зашла о матери.
— Да, собственно, и нечего особо рассказывать. Она была строгой, сварливой старухой с заскоками. Да, и я сам отлучён от семьи за брак с твоей матерью, но всё равно общался с братом и его домашними украдкой, анонимными письмами и встречами. — Катарина была удивлена, она никогда не размышляла о судьбе отца.
«Наверное, было тяжело потерять семью, не иметь возможности общаться открыто с родными, исполняя запрет собственной матери». В глазах заметила некий проблеск, его до сих пор печалило это. А ей было до крайности любопытно узнать чуть больше о бабке, бессердечная фигура раззадорила и притягивала секретностью, но расспрашивать больше не стала. Ему и так было не по себе из-за разговоров о ней, это откровенно было написано на лице. Она облокотилась о мягкое кресло и под укачивания поезда, и завывания ветра за окном, который боролся с разыгравшейся метелью, уснула. Сон оказался крепким, целительным, глубоким, с проблесками хождений по неизведанным местам, встреч с неизвестными людьми, странного, золотого сияния и ощущения радости.
«Бродяга» запрыгнул на колени, и она вздрогнула всем телом от неожиданности. «Комок шерсти совсем обнаглел!». Она посмотрела на отца, который мирно сопел, скрестив на груди руки, и потрепала по голове кота, ласково бодавшего в ответ. За окном появились горы на горизонте, а впереди ожидал мост, растянувшийся на многие километры, проходивший сквозь них. Пропасть, раскинувшаяся под мостом, поражала глубиной и бескрайним снежным покрывалом. Поезд слегка сбавил скорость, как бы предупреждая пассажиров о том, что участок дороги опасный и полон поворотов. Она завороженно смотрела в окошко, не заметив, как достигли нужной станции.