Он пригласил на свидание на следующий день после происшествия. Дежуря под окном добрых пару часов, отморозил себе щёки. Она сжалилась и вышла, принимаясь растирать шерстяными варежками лицо, спасая ситуацию. Он оказался романтичным парнем, показал любимые места города, покатал на лошадке. Ещё никогда она не чувствовала себя настолько счастливой, и испугалась, что всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой. А потом он начал садится рядом на занятиях, и больше никто не смел над ней насмехаться. Один, рискнувший, пропал на три дня. Как позже выяснилось, стеснялся приходить в университет с разукрашенным лицом. Они много общались, занимались учёбой, засиживаясь у неё дома допоздна. И вот, в одну из таких посиделок, умопомрачительно-красивой, зимней ночью, когда небо сияло множеством звёзд, они сидели на подоконнике и разглядывали созвездия, спорили. Она психовала, а он веселился. Как вдруг потянулся и поцеловал в губы, легко и нежно, еле уловимо. Она втянула шею, как черепаха, и он отстранился.
— Извини. Ты, наверное, ещё не готова. Я подожду, можешь не переживать из-за этого. Ради тебя я готов ждать годами. — Выглядел он абсолютно серьёзным, впервые она видела его таким.
Катарина испугалась, ладони вспотели, но упускать момент не хотела, собралась с духом и поцеловала сама. Он ответил. И они целовались всю ночь напролёт. Столько лет она ждала чего-то подобного, столько мечтала, и не могла поверить, что это не сон.
Она взяла Светкины сигареты, повертела в руках пачку, закурила, втянула поглубже, как та и учила, и закашлялась. Никогда не хотелось травить себя, тем более таким изощрённым, медленным способом, но теперь, когда мир рухнул, можно было поменять привычки. Она затянулась ещё и прокашлялась чуть меньше. «Я смогу освоить привычку, есть перспективы», — подумала невесело.
Первую ночь старалась не вспоминать, считала момент нежным, непередаваемым. Он мог погрузить в моральный ступор на многие часы, а может и дни. Урок уже был усвоен. К тому же, она никогда не смогла бы описать это словами, и тем более воспроизвести в памяти. Некоторые ощущения хороши лишь на практике. А вот, день свадьбы оказался, непременно, самым счастливым в жизни.
— Поторопись мы опаздываем! Жених уже давно здесь! Ну, что ты копаешься? — кричала истерично мать, а она будто бы слышала её где-то на заднем фоне. Нервы пробивали в ней брешь, руки тряслись с самого утра.
«Он здесь. Уже здесь». Она не была приверженкой традиций, идея выкупа непонятна, и даже пыталась настоять на отмене никчёмного процесса. Но, мать и свекровь заняли оборонительную позицию, были тверды и несгибаемы. Последняя оказалась схожей с её, за исключением плодовитости — пятерых детей в семье, и командного характера, который повергал в ужас всех её членов, за исключением Ромки. Но, и тот предпочитал не связываться. Катарина стояла в спальне, облачённая в шикарное, пышное платье с длиннющим шлейфом и фатой, никак не желающей крепиться к волосам. На помощь подоспела сестра жениха — Светка, ставшая подругой за прошедший выпускной год. Между ней и братом существовала особая связь и уйма секретов, подобраться к которым не было ни единого шанса. Она часто замечала, как они шепчутся о чём-то с серьёзными лицами, и, поначалу, даже обижалась на него за это. Внешне они были совершенно не схожи, абсолютно ничем. По правде говоря, Ромка не был похож ни на одного из членов своей семьи и на подобные вопросы отвечал, что пошёл скорее в отца, который был военным и рано оставил их. Она вдруг поняла, что панически боится забыть его лицо, родное и светлое.
Светка исправила ситуацию, поддержала, обняла. Дрожь ушла, сменяясь нетерпеливым ожиданием. Он вошёл в квартиру и выкрикивал во всё горло: «Я люблю тебя!». И это был нечестный ход, ведь по сценарию должен был угадать в какой она комнате. Она выбежала в прихожую и повисла на шее. Толпа гостей ликовала. На негнущихся ногах она прошла по ковровой дорожке и предстала перед работником загса, а он сжимал до боли в пальцах ей руку, будто опасаясь, что вот-вот ускользнёт. Обменявшись кольцами, поклялись в вечной любви, и в горе, и в радости, и скрепили союз поцелуем. Волшебный день стал началом новой, интересной жизни, заполненной любимым мужем, его родственниками, семейными праздниками, пикниками, поездками заграницу. Он носил на руках, оберегал, ценил, восхищался. А она слепо обожала в ответ, не задаваясь лишними, как она раньше считала, вопросами. Если бы только она была немного хитрее и подозрительнее, как множество других, быть может, сейчас не осталась у разбитого корыта. В который раз она ловила себя на этой мысли, не борясь больше с подступившим приступом истерики. Тихие, сдавленные всхлипы нарушили тишину ночи.