Гранд фырчал тёплым дыханием, выпрашивая вкусняшку, и она не стала томить любимца ожиданием. Конь насторожил ушки, а колдунья ощутила в долине присутствие гостей. Дом возбужденно затряс стёклами. Кто-то приближался. Величественно встала, расправляя плечи. «Кого принесло в такой час?». Заинтригованная, она отправилась к порогу, зажгла лампу, осветившую ступени, и принялась ждать. Вскоре энергетика усилилась, и из темноты ночи вышли люди. Сощурилась, силясь рассмотреть. А когда смогла, очень обрадовалась. Это был Ленц. Он вбежал по ступеням и крепко обнял, утыкаясь длинным носом в плечо. Катарине хотелось запищать от счастья, но она подавила сумасбродное желание. А потом посмотрела на второго гостя. Вета смущенно стояла возле ступеней, опуская глаза. Колдунья обеспокоено взглянула названому брату в лицо и увидела мольбу в глазах. Она не стала устраивать сцену, подошла к Вете и протянула руку.
— Добро пожаловать, — пухлые щёки гостьи зарделись румянцем.
— Извини. Я не хотела приезжать, но сын настоял. У меня не было выбора, — лепетала она.
— Ничего. Я не против. Но сначала ты должна дать клятву, — Вета вздрогнула. — Не бойся. Поверь мне, это того стоит, — улыбнулась Катарина.
Она взяла её за руку и серьёзно произнесла заклинание, связывающее обетом молчания. Дом крайне важен и должен оставаться в тайне. Руку зажгло, Вета вскрикнула, а на ребре ладони появился чёрный знак бесконечности. Метка не позволит болтать, носитель может испытать неимоверную боль, и даже умереть, если нарушит клятву. Закончив с этим, они отправились в дом. Обеденный зал подготовил застолье, которое пожелала хозяйка. Радостно подпрыгивая на ходу, Катарина усаживала гостей. Одиночество убежало в свою конуру и теперь не высунет носа. Ленц болтал, рассказывая о жизни в Цюрихе, и учёбе, которую ненавидел. Вета тактично молчала, медленно пережевывая еду. Катарина слушала брата в пол уха, его мать притягивала внимание. Печаль, сквозившая от женщины, не укрылась от пытливой особы. Оно и понятно, ведь она потеряла супруга. Катарина видела в ней себя, понимала боль. Как ни странно больше не хотелось, чтобы они с отцом разошлись, даже наоборот. Ленц отчаялся переключить на себя внимание именинницы, схватил бокал, запрыгнул на стул и стал петь: «С днём рождения тебя!» Приём сработал, женщины рассмеялись с умилением на лицах. Они переместились в бархатный зал, ещё один графин вина появился на столике из ниоткуда. Вета отпрянула. Она все ещё забывалась, что находится в необычном доме, за годы нормальной жизни отвыкла от магического.
— Ты слышала что-то о нем? — спросил Ленц, хмурясь.
— Нет, — отпивала она из бокала, — Стив не общается со мной, сам знаешь после чего. Больше спросить не у кого. Он даже от Регины держит все в секрете.
— Ты могла бы применить дар и посмотреть…, — начал он.
— Нет! — резкость заставила содрогнуться. — Прости, — также быстро как вспылила, успокоилась. — Я не хочу. Слишком тяжело. Последний месяц не был насыщен событиями, и я сходила с ума от мыслей о них обоих. — Катарина поздно спохватилась, слова были сказаны. Вета хлопала ресницами, даже не слушая, и осушая бокал за бокалом.
— Ждёшь волка? — спросил он участливо.
— Я уже не знаю, что думать. Прошло достаточно времени, а он не возвращается. Похоже, миссия затянулась, — в замутнённом рассудке зажглась идея, но она не выдала этого эмоциями, оставляя на потом.
— Что если он…, — Ленц намерено сделал паузу.
— Нет, я бы узнала. Поверь мне.
Ленц обнял перед сном, ещё раз поздравляя с восемнадцатилетием, и игриво улыбаясь. Затем поцеловал мать и отправился отдыхать в свою комнату. Вета поперхнулась вином и закашлялась. Она подоспела на помощь, постучав по спине, а потом облокотилась о спинку дивана.
— Спасибо, — тихо сказала Вета голосом, изменившимся от вина.
— Не за что. Кхм. Ты прости за всё, ладно? Я вела себя, как дитя, ревновала к отцу, — робко заглядывала собеседнице в глаза.
— Знаю. И ты меня прости. Я ведь тоже хороша! Была эгоисткой! Всё для меня! Мир вертелся вокруг меня! Лгала ему всю жизнь! Я и сама себя не простила! — сорвалась она вдруг на крик, а затем затихла и расплакалась.