Франсуа переводил испуганный взгляд с отца на его друга и обратно. Жак подошел к нему и погладил по плечу.
— Все, о чем я вам сейчас расскажу, должно оставаться тайной. Кроме вас никто не должен это знать.
Франсуа поднял голову и посмотрел на отца. Он был белый как полотно.
— И даже Луи?
— Особенно Луи.
— Но ведь он — старший, — возразил Франсуа. Он не чувствовал в себе достаточной силы, чтобы сразиться с дьяволом, даже если отец его об этом попросит.
Жак вздохнул и сказал:
— Луи слишком резкий и бескомпромиссный. Он не смог бы смириться с существующим положением вещей, если бы узнал правду. И наверняка постарался бы, не сообщая мне, что-то предпринять, поставив под угрозу нас всех.
— Даже если сам дьявол перешел тебе дорогу, Жак, ты можешь на меня рассчитывать! — сказал Эймар де Гроле, ударяя себя кулаком в грудь.
Барон поблагодарил его невеселой улыбкой и снова обратился к сыну:
— Ты помнишь свою мать?
— Почему ты спрашиваешь, отец? При чем тут она?
Жак сделал пару шагов назад, чтобы лучше видеть лица обоих своих собеседников. Он прекрасно знал, что Эймар боготворил Жанну де Коммье, но, узнав о том, что они с Жаком любят друг друга, отступился и стал для нее верным другом.
— Нам врали. Все эти годы! И то была страшная ложь!
— Что ты этим хочешь сказать, Жак? — спросил Эймар, у которого при упоминании о Жанне, как обычно, чаще забилось сердце.
Жак на секунду закрыл глаза. Здесь, в месте, освященном многолетними молитвами монахов, услышит ли его дьявол и покарает ли за признание, которое он собирается сделать? Нет! Дьявол остался в Бати и плетет там свои интриги, а ему предстоит найти средство обезопасить от них себя и родных. Голос его понизился до шепота, веки же оставались полуприкрытыми, когда он начал свой рассказ:
— Твоя мать до сих пор жива, Франсуа.
Юноша вздрогнул всем телом. Стул, источенный жуками и избыточной влажностью, не выдержал: ножка отломилась, и Франсуа повалился спиной на пол. Пока он вставал, ругаясь себе под нос, Эймар де Гроле с волнением смотрел в глаза своему другу Жаку.
— Ты хочешь сказать, что это она одержима дьяволом?
Жак печально покачал головой.
— Нет, но от прежней Жанны в ней ничего не осталось. Она сошла с ума.
Пока сын отряхивал брэ от пыли и потирал ушибленное о выступающие края плитки место, досадуя на себя за неловкость и совершенно сбитый с толку словами отца, Жак де Сассенаж рассказал ему и Эймару о событиях последних дней.
— Перестань немедленно, или меня стошнит! — со смехом вскричала Жерсанда и увлекла дочь обратно к кровати.
Она присела на край постели, чтобы отдышаться. С таким весом и после таких треволнений у любого голова пойдет кругом!
Альгонда уселась рядом с матерью. Филиппина так и осталась сидеть на прежнем месте и с изумлением смотрела на кружащихся по комнате мать и дочь. Эффективность эликсира была просто поразительной!
— Сейчас не время хворать, милая моя матушка! — проговорила Альгонда и звонко чмокнула мать в пухлую щеку. — Я словно снова на свет родилась!
— Я вижу, вижу, моя малиновка! Господи, как же я этому рада!
Она с улыбкой обняла девушек за плечи. Но в это мгновение проснулась и заплакала маленькая Элора, нарушая чудесным образом установившееся между тремя женщинами взаимопонимание.
Альгонда вскочила на ноги и подошла к колыбели. Рядом на стене висел роскошный обюссонский гобелен, на котором были изображены рыцарь и дама его сердца.
— Прелесть моя! — пропела она, беря девочку на руки и прижимая к груди.
Элора сразу же затихла. Сердце Альгонды радостно застучало. При желании она с легкостью вспоминала белый прекрасный город и голубоватый свет, который, она была в том уверена, исцелит все ее душевные раны, даже самые застарелые. Все страхи ее волшебным образом испарились. Она не знала, каким образом обведет вокруг пальца Марту, как спасет от нее себя и свое дитя, как добьется исполнения пророчества, но одно было ясно: у нее все получится.
— Ой-ля-ля! Что скажет мэтр Жанисс, когда увидит меня растрепанной? — проговорила Жерсанда у нее за спиной.
Альгонда повернулась и с радостным удивлением воззрилась на мать.
— Мэтр Жанисс приехал с тобой?
Щеки управительницы замка зарделись.
— Ты должна знать, Альгонда! Мы собираемся пожениться. Конечно, если барон позволит.
— Какая замечательная новость, Жерсанда! — воскликнула Филиппина и коснулась ее рукава своей холеной ручкой.