Стены и потолок задрожали от хохота Хантера, который, видимо, представив себе это зрелище, смеялся долго, от всей души и так заразительно, что Куинн, глядя на него, не могла сдержать улыбки. Отдышавшись, Гейбриел мягко похлопал указательным пальцем по кончику носа девушки.
— Знаете, Куинн, что мне в вас больше всего нравится? Вы постоянно заставляете меня смеяться! Хотя сами смеетесь редко, а иногда становитесь колючей как еж. Откуда это у вас?
Куинн не отозвалась. Она задумалась, какой, вероятно, одинокой и серой показалась Хантеру жизнь с момента его развода с женой. И сколько обиды, наверное, накопилось в его душе. Ведь Тиффани предала его. Ради нее, ради того, чтобы проводить с ней больше времени, он стал меньше работать. Он, видимо, очень любил ее, надеялся дать ей счастье. А ей нужны были деньги. Мысли Куинн причудливо изменили направление. Как хорошо, что она порвала с Дэвидом Симмонсом, не успев вступить с ним в брак…
— Не хотите что-нибудь выпить? — прервал ее размышления Гейбриел.
— Хорошо бы какой-нибудь воды. Ничего другого мне не хочется, да и нельзя.
— Ладно. А как насчет таблеток? Уже время их принимать.
— Ох нет! Честное слово, они мне совершенно не требуются!
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— Как вам угодно. Отдохните немного и, пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Я только приму душ и положу кое-какие вещи в багажник.
Гейбриел исчез за дверью. А Куинн снова погрузилась в размышления. Могла ли она здесь чувствовать себя как дома? Нет, это у нее пока не получалось. Пока…
Прошло несколько минут, и Гейбриел вновь появился в комнате, на ходу вытирая полотенцем влажные волосы. Покончив с этим занятием, он открыл боковую дверь, которая, как оказалось, вела в кухню. Там стояли стол, два стула и большой холодильник. Несколько белых шкафчиков для посуды было прикреплено к стене. Распахнув холодильник, Хантер достал банку с пивом и перебросил ее с одной руки на другую.
— К сожалению, у меня нет содовой. Я сижу на диете.
— Это что, тонкий намек на мои габариты?
— Никак нет. Мисс Розетти, я еще раз повторяю: ваша точеная фигура столь совершенна, что не нуждается ни в каких диетах, утренних пробежках или задирании ног к потолку.
— Тогда дайте мне «кока-колы».
— Это есть. Вам со льдом?
— Не надо. Достаточно того, что она из холодильника.
Гейбриел достал банку «колы», открыл ее и вручил Куинн вместе с высоким бокалом тонкого стекла.
— Прошу вас, мисс. А я пока переоденусь. Мигом!
И он снова исчез за дверью, не упустив случая потрепать девушку по щеке.
Куинн машинально провела ладонью по месту, которого только что коснулась его рука. Смешно, подумала она, но невидимые следы его прикосновения, кажется, излучают тепло. Она, прихрамывая, добралась до окна, раздвинула занавески и долго смотрела вдаль…
Прошло три-четыре минуты, и дверь за ее спиной скрипнула. Верный своему слову, Хантер действительно мигом успел переодеться. Куинн обернулась и посмотрела на него.
Она уже успела заметить, что Гейбриел редко выглядел одинаковым. Казалось, в нем уживались несколько человек. То он был серьезным деловым человеком, сдержанным, но доброжелательным. Таким она восприняла его, когда он был в строгом костюме. Затем он появился в джинсах и летней рубашке, и Куинн ощутила раскованность его характера и веселость. Он и тогда казался ей сексуально привлекательным. Но таким, как сейчас, она его еще не видела.
Волнистые, еще не просохшие после душа волосы мягко курчавились. Легкий спортивный коричневый свитер обрисовывал сильную скульптурно вылепленную грудь. Серые брюки плотно облегали мускулистые бедра, подчеркивая их красоту.
Куинн не могла отвести от него глаз, и ей казалось, что никогда в жизни она не видела такого привлекательного мужчину. Особое обаяние придавало Гейбриелу и то, что ему совершенно было не свойственно самолюбование.
Хантер уловил напряженность во взгляде девушки и с тревогой спросил:
— Зачем вы встали, Куинн? Может быть, дать таблетку?
— Нет, мне хорошо…
Гейбриел нахмурился и пожал плечами.
— У вас такой вид, будто вы… ну что ли… сейчас упадете в обморок.
— С чего вы взяли? Я прекрасно себя чувствую!
— Если так, то поедем?
— Как скажете, мистер капитан. Вы у руля. Я ваш матрос и должна повиноваться. Слушаюсь!
— Положите это к себе на колени. Не трудно?
Он усадил Куинн в коляску и протянул ей небольшой саквояж.
— Что это?
— Да всякие мелочи для работы. Мне пришла в голову великолепная мысль. Мы сейчас поедем в Дель-Мар. Вы знаете этот городок?
— Конечно.
— Он совсем недалеко отсюда. Там сейчас проходит выставка живописи и всевозможных художественных поделок. Мне кажется, что вам это будет очень интересно. А может быть, и подскажет какую-нибудь новую идею для работы. Согласны?
— Согласна! Гейбриел, вы просто гений! Едем!
Через двадцать минут они были на месте. Из двери длинного двухэтажного дома, где расположилась выставка, доносился запах горячих сосисок. Сильным ударом ноги Гейбриел распахнул дверь и вкатил коляску с Куинн в холл. В дальнем углу холла помещалось скромное кафе, откуда и тянуло аппетитным запахом.
— Итак, мадам, — обратился Хантер к Куинн, смешно коверкая слова на иностранный лад, — ви хотел бы сосиски с тюшоной капюстой?
— О да, месье, — тут же включилась она в игру. — Мадам дюмаэт, это бюдэт прэкрасно!
— Мадам жэлаэт с люком или бэз?
— Мадам будет с люком, месье! Если ви тожэ это прэдпочитаэте. И еще с горчицэй «Мадемуазель Фифи».
— О, мадам, у вас прекрасный фкус! Разрешите… припарковать вас к этому столику. Значит, две порции сосисок? — закончил игру Гейбриел, переходя на чистый английский.
— Да, две порции.
Гейбриел отправился за сосисками, а Куинн, крутя обеими руками большие колеса коляски, переехала в соседний зал, где и начиналась выставка. Там было много народа, но все расступались перед ней.
Выставка действительно стоила того, чтобы ее посмотреть. Здесь были всякого рода живописные работы, поделки, аппликации. Особенно привлекли внимание Куинн портреты и жанровые сценки. Деревенская девушка в комбинезоне, сшитом из лоскутов, и с лицом в веснушках напомнила Куинн одну из ее ранних тряпичных кукол! Куинн взглянула на цену и не поверила своим глазам. Ничего себе! Неужели находятся люди, которые платят такие деньги?!
Она подъехала к другому портрету. Этот был выполнен из хлебных крошек.
— Сколько он стоит? — спросила Куинн у служителя.
— Восемь долларов.
Куинн была поражена. Она тратила на изготовление своих зверюшек не меньше труда, а продавала их гораздо дешевле. Надо будет попытаться поднять на них цены. Ведь кукла, выставленная в углу зала и изображающая женщину в простом деревенском платье, ничуть не лучше большинства ее фигурок. А стоит чуть ли не в три раза дороже!
Она понаблюдала за посетителями выставки и с удивлением убедилась, что никого из них не шокировали столь необычные для нее цены. Наверное, она в своих горах совсем оторвалась от жизни.
Куинн спохватилась, что Гейбриел, видимо, давно уже вернулся с сосисками и ждет ее. Она посмотрела в сторону столика. Но его еще не было. Странно… Прошло достаточно времени. Ей вдруг стало скучно на выставке и захотелось есть. Куинн повернула коляску, чтобы возвратиться в кафе. И тут увидела Хантера. Он стоял в толпе посетителей и о чем-то весело болтал со смазливой блондинкой. Это была молодая женщина, стройная, высокая и со вкусом одетая. Обычно так одеваются, собираясь в какой-нибудь театр на Бродвее.
Куинн еще раз взглянула на блондинку, и неожиданно настроение у нее резко упало. Как он смеется!.. А эта красотка весело отвечает ему. Но ведь она нисколько не красивее Куинн, зато держится слишком свободно. И так хорошо одета! Рядом с ней Куинн в джинсах и свободном свитере, скрывавшем фигуру, конечно, очень проигрывала.
Тем временем Гейбриел вытащил что-то из кармана и передал собеседнице. Что это было? Что?.. Ах да! Конечно, его визитная карточка! Ну уж нет. Этому надо срочно положить конец!