– В институте у меня был приятель, – сказала она, – то есть не у меня, а у одной девки из нашей группы. Она, понимаешь, в шахматной секции занималась, ну, и этот Сашка тоже. Смешной такой, толстый, уши оттопырены, и какой-то простоватый. Но в шахматах своих разбирался. С этой девицей, с Танькой, он вроде как дружил, а за другой, из нашей же группы, вроде ухлестывал. Однако безуспешно, она говорила: скучно с ним, говорит-то много, да все как-то не по делу, все не о том. Она уж и так ему намекала, чтобы отвалил, и этак – все без толку, совершенно не понимает намеков. Под столом от него пряталась, у нас ребята все ржали, а он все ходит и ходит. Ну, тогда она ему прямо все объяснила, на пальцах: отвали, говорит, от меня срочно, чтобы я тебя долго искала и никогда не нашла!
– Дошло? – спросила Соня, потому что Ангелина явно ожидала от нее этого.
– Ну, когда прямо сказала, то дошло! – закивала Ангелина. – Потом он куда-то делся, потом Танька эта, что с ним общалась, говорила, что нашел он какую-то девицу, только у него с ней тоже ничего не вышло. Потом он в Чехию уехал на чемпионат по шахматам, там вроде кого-то подклеил, но все мимо. А потом мы институт закончили и на некоторое время друг друга из виду потеряли.
– Ну и что с того… – Соня сделала слабую попытку освободиться, но Ангелина ухватила ее за руку покрепче.
– Ты слушай, сейчас самое интересное начинается! – Ангелина настойчиво подталкивала Соню в угол, так чтобы проходящие по коридору их не видели. – Значит, через какое-то время встречаю я эту самую Таньку буквально на улице, нос к носу столкнулись. А до этого я ни с кем из группы не виделась: свои заморочки были, рожала, потом с мужем разводилась… в общем, обрадовались мы с Танькой, посидели в кафешке, она мне и рассказала про Сашку этого Фердмана. После института помыкался он, работы приличной не нашел, поскольку из какого-то другого города он, так что связей здесь никаких. Ну, тогда вообще с работой плохо было, все разваливалось, сокращения большие шли. Ну и решил он эмигрировать. Поехал в Штаты, там работу нашел – все же институт хороший у нас был, потом язык выучил и закончил там какое-то серьезное заведение по финансам. Танька рассказывала: приезжал недавно, встречались они, так просто не узнать мужика! Весь из себя упакованный, солидный такой, говорит уже с акцентом. В Англию переехал, банк там открыл.
– Ну надо же… – вставила Соня равнодушно: ее совершенно не интересовал какой-то там незнакомый Сашка-банкир.
– Ты морду не вороти, а слушай дальше! – мгновенно разъярилась Ангелина. – Соберись, Сонька, теперь перехожу прямо к делу!
Соня удивленно на нее посмотрела: какие тут могут быть дела? Сплошной пустой треп…
– Значит, годы идут, – продолжала Ангелина, – изредка встречаемся мы с Танькой. Она, кстати, тоже прилично устроилась, в одной крупной фирме замдиректора. Так что ей болтать особо некогда. Но все же сведения кое-какие о Сашке до меня доходят. Значит, он женился там, преуспевает, богатеет на глазах, Танька с мужем к нему в гости ездила. Жена, говорит, англичанка, та еще стерва, Таньку терпеть не может, ревнует, что ли, хотя я свидетель, ничего у них в институте не было, дружили просто. Кстати, та девка-то, что ему от ворот поворот дала, очень об этом пожалела, да и все, кто его отшил, тоже. Еще бы: он теперь владелец крупного банка, инвестиционного фонда и еще черт-те чего. Мистер Алекс Фердман. Много проектов в России ведет, русский знает, очень удобно. А теперь слушай внимательно, важное скажу.
Ангелина серьезно посмотрела на Соню.
– Значит, последние новости такие. Звонит мне Танька и спрашивает, нет ли у меня на примете молодой женщины, симпатичной и здравомыслящей. И чтобы характер хороший был. И поясняет, для чего ей это нужно. Значит, пообщалась она намедни с мистером своим, он и говорит, что развелся со своей английской стервой со скандалом и с большими финансовыми потерями. Она-то хотела его ободрать как липку, но он тоже не лох, подстраховался в свое время.
Ангелина перевела дыхание и продолжила:
– Ну, это нам неинтересно, важно, что денег у него куры не клюют. И будет еще больше. Короче, поставил он перед Танькой задачу: найти ему женщину приличную, молодую, чтобы жениться и детей завести. Он, мол, всегда детей хотел, а эта его женушка бывшая мало того что стерва, так еще и родить не могла. И что ему, мол, время дорого, поскольку самому уже сорок два года, нужно скорее, потому что детей еще вырастить надо. Русскую он хочет, чтобы дети все же историческую свою родину не забывали, а через агентство брачное действовать боится: там, говорит, подсунут такую пройду, что пробы негде ставить! Ну, вот Танька и бросила клич по знакомым, а я как раз про тебя подумала…