Скрипка доверчиво легла на плечо, по комнате разлился чистый глубокий звук. Как и вчера, меня охватила эйфория, но в этот раз всё чувствовалось ещё глубже. Я будто сама впала в транс. Музыка лилась и лилась, обволакивая сознание, опьяняя светом, качая на волнах и унося в лазоревые дали… Очнулась, лишь когда когти Арчи глубоко впились в кожу.
— Эй, опять за старое?! — вырвалось у меня. — Больно же! У тебя когти отросли. Мы же совсем недавно подстригали их у ветеринара…
— Ноты, ноты, — попугай вспорхнул и перелетел на кресло подальше от моего гнева.
— Арчи прав, — сказала Диана. — Ты сфальшивила.
Я вздохнула и отложила скрипку. Иногда со мной такое случалось…
— Все ошибаются.
Наступило молчание, которое нарушила служанка, выйдя и закрыв за собой дверь.
— Я хочу указать тебя в завещании, — Диана улыбнулась. — Подарить эту скрипку.
Моё сердце пропустило удар.
— Но… как же… — пробормотала я, прижимая руки к груди. — Это слишком дорогой подарок.
— На кого ещё мог пасть мой выбор? Может, на Эдгара? Он отличный директор цементной фабрики, но никак не музыкант. К тому же ты должна выполнить одно условие — сыграть на похоронах мою любимую мелодию, — рука Дианы потянулась к столику, на котором лежал нотный лист. — Возьми его. Пока разучивай ноты, Альберто передаст тебе подарок позже.
— Подар-р-рок, р-р-роскошный подар-р-рок! — заверещал Арчи.
Я стояла, ошарашенная. Это было похоже на сон. Но при слове «похороны» меня словно сбросило с небес. Какие похороны? Ведь она жива!
— Пожалуйста, не думайте о смерти! Я буду играть вам каждый день… Вы не умрёте!
— Если бы, cara… Никто не живёт вечно. Главное, постарайся сыграть эту мелодию без ошибок.
Эта просьба не показалась мне странной в ту минуту. Я всей душой желала хоть чем-то порадовать бабушку.
В дверь громко постучали. Диана чуть заметно поморщилась.
— Меня ждут другие визитёры, — и едва слышно добавила: — Не думаю, что они окажутся такими же скромниками. На выходе скажи, чтобы следующим зашёл Эдгар.
Я взяла лист, посмотрела на притихшего Арчи и тихо позвала:
— Идём, проказник.
Но тот запрыгал в сторону Дианы.
— Оставь моего любимчика здесь ещё ненадолго. До вечера…
— Конечно…
Я погрозила Арчи пальцем.
— Веди себя хорошо… — и повернулась к двери.
На выходе уже ждала толпа родственников. У меня появилось нехорошее предчувствие. Почему Диана захотела увидеть всех в такую рань, ещё до завтрака? Неужели ей и в самом деле так плохо?
Окружающие сверлили меня недобрыми взглядами. Почти все… кроме Эдгара.
— Бабушка хочет видеть тебя следующим, — обратилась я к двоюродному брату, игнорируя остальных.
В комнате меня уже ждал завтрак: капучино, сок, воздушные круассаны, сырная тарелка с зеленью и омлет. А рядом с балконной дверью красовалась золотая клетка Арчи. Её тоже принесли, пока я отсутствовала. К чему такая спешка, почему за птицей прислали самолёт? Я невольно улыбнулась. Интересно получается, приглашённые родственники летят эконом-классом, а какой-то паршивый попугай-выскочка — особым рейсом. Чудеса, да и только!
Неожиданно отчётливо вспомнился день, когда папа принёс домой Арчи.
Был холодный январский вечер, за окном вьюжило. Город засыпало снегом, и из-за непогоды отменили занятия в институте. Я сидела дома и с тревогой ожидала возвращения отца, который задерживался на работе. Наконец хлопнула дверь, и он появился на пороге с огромной причудливой формы ношей, обтянутой сукном.
– Его зовут Арчи, – в ответ на мои вопросы сказал отец, словно фокусник или волшебник из сказки сдёргивая тканевый футляр и обнажая потрясающей красоты золотую клетку с попугаем. – Какое-то время он жил у твоей двоюродной бабушки Дианы. Не знаю, откуда он и сколько ему лет. Может быть, он старше нас с тобой вместе взятых…
Похоже, здесь крылась какая-то тайна. Чем больше я обо всём этом думала, тем больше понимала: Диана явно что-то недоговаривает…
Нужно было побеседовать с Эдгаром, наверняка он поделится своими мыслями. Остальные ждут лишь одного — оглашения завещания.
Допив кофе, я уселась в кресло с нотным листком. Принялась читать… и тут же поняла, что это очень необычная и сложная композиция. Ноты и знаки сталкивались, громоздились друг на друга. Каждый такт был плотно сжат. Цепочка ломаных арпеджио закручивалась безумным водоворотом. Невозможно было даже представить, что получится в результате. Ничего подобного я в жизни не встречала. От осознания того, что мне придётся это исполнить, мурашки побежали по коже.