Отчего-то Василиса решила, что от меня может помочь экстрасенс.
Конечно же, газеты пестрели объявлениями о явлению по многочисленным просьбам трудящихся всяких бабок, колдунов, гадалок, ясновидящих и даже одного шамана. Но все эти объявления были как на подбор — слева фото, справа письма благодарных, писанные как под копирку, ну и цена со схемой проезда. От такой рекламы за милю разило шарлатанством. Витя, по крайней мере выглядел откровенным.
* * *— Я беседовала с докторами. — призналась Василиса, рассказав о своей беде, — Медицина не в силах объяснить этот факт.
— Он здесь? — спросил Витя.
— Здесь, — ответили я и Василиса хором.
Хотя я не думаю, что он услышал два голоса.
Разговор продолжался уже в комнате. Окно было занавешено тяжелыми шторами, поэтому не смотря на ранний час в комнате было довольно мрачно.
— Я думаю… — начал Витя…
— Думай, думай, глядишь, и понравится, войдет в привычку…
— Думаю… Думаю, что надо провести обряд очищения, может это порча, и если бы уцелело хоть одно яйцо, можно было бы попробовать выкатать порчу. Будем пробовать?
Василиса кивнула.
Витя тут же принялся за дело. Вовсе зашторил окно, выключил свет, зато зажег ароматические свечи. Они были тонкими, света давали мало, больше дыму.
Специальную свечку, низкую но толстую вложил в череп, поджег ее от зажигалки. В глазницах заиграл огонь.
— Халтура, — подытожил я, осмотрев ближе, — череп керамический-то…
Застенчиво ковыряясь пальцем в ухе, Виктор спросил:
— Приступим?
Из кармана он достал маленькое зеркальце на цепочке и начал его раскачивать перед глазами Василисы.
— Сам-то хоть не засни, — заметил я зевая.
Воздух в комнате стал тяжелым. Я видел — от дыма у Василисы стали слезиться глаза.
Но то ли действительно от зеркальца на цепочке, то ли все от того же дыма Василиса стала вялой. Витя же вероятно, к подобным запахам был привычен — на меня копоть не действовала вовсе — я призрак, я чувствую вонь но могу обходиться и без воздуха.
Пользуясь этим, Витя протянул к Василисе руки.
— Сольемся в экстазе, — шептал он станем едины! Войдем в дым, станем дымом. Я окончил пятидневные курсы тантрического секса!
— Руки от нее убери, урод прыщавый! — прокричал я, и уже привычно ударил его под коленку. И, странное дело, у меня опять получилось. Он упал на Василису, но совсем иначе, чем хотел.
Василиса вздрогнула, будто очнулась, ударила коленкой в челюсть, а изящной ножкой в пах.
Незадачливый ухажер завыл на вдохе и скатился вниз, упал на давно неметеный пол.
Я ударил по свечам, по черепу. Тот скатился на землю, воск залил огонь.
Одна свеча упала не потухнув, огонек перебежал на стол, поджег водку, вероятно пролитую вчера вечером. Загорелись тетради.
— Свет, да будет свет! — хохоча кричал я.
И Василиса и Витя вскочили. Василиса смела в охапку вещи и рванула к двери. Витя схватил полотенце и стал сбивать огонь со стола.
— Ведьма! — кричал он ей вслед.
— Мерзавец! Придурок! — отвечала она.
Я бежал за ней вслед, думая, что в общих чертах, они оба правы.
* * *Остановилась она уже далече от общежития, в маленькой аллее. Сперва просто стояла, пытаясь отдышаться, затем присела на лавочку. Я сделал тоже, но сел выше, на спинку лавочки.
Она молчала и говорить пришлось мне:
— Каков подлец? Вот если б ты в меня поверила, не пришлось бы к нему ходить.
В ответ она кивнула.
— Есть еще какие-то варианты, — продолжил я, или будем мириться.
Она опять кивнула, не покачала головой, а именно кивнула.
— Мир? — переспросил я.
— Мир…
— Я все же убедил тебя в том, что я реален? Или это одолжение?
Она поднялась с лавочки и неспешно пошла к остановке.
— Ну да, убедил.
— Чем же, позвольте узнать?
— Ты говорил мне то, чего не знал Своими шутками. Только человек может шутить. Так как тебя зовут?
— Франц. Франц Раух к вашим услугам.
Я со щелчком свел каблуки и выбросил руку в самом щегольском салюте за всю мою жизнь.
В ответ она протянула руку, но поняв, что я не смогу пожать, тут же одернула:
— Василиса… Будем знакомы.
Ну что за глупость, — подумал я, — ведь мы уже давно знакомы.
Целую неделю…
* * *Вите мы все же отомстили. Василиса пошла на почту и выписала на его имя какой-то журнал дурного качества и «клубничного» содержания, написанного скорей на подростка. Надо ли говорить, что нашему многострадальному знакомому не удалось убедить остальных, что журнал, ожидающий его на вахте общежития — досадное недоразуменье. Лишь после четвертого номера у него хватило сходить на почту и аннулировать подписку. Но Василисе этого показалось мало — я достал ей подшивку журналов «Вестник холодной штамповки» за 1972 год. Журналы расшили и раз в месяц Василиса стала подкидывать ему в почтовую ячейку.