— Кстати, — заметил я, как ты думаешь, а в тех местах люди знают что это такое — деньги? Ты веришь, что там есть клад?
Поскольку Василиса молчала, я продолжил:
— Верую, потому что абсурдно!
Хотел сказать еще что-то но замолчал — Василиса была не в том настроении, чтоб испытывать ее надежду.
— Ну что, поедем?
— А у нас есть выбор?
Она была права — особого выбора не было.
— Рассиживаться нечего, завтра едем.
— Завтра? — Удивился я.
— А чего нам ждать?
Логично — ждать было нечего.
* * *Сборы были недолгими. Я, как всегда, путешествовал налегке. Василиса еще с вечера собрала рюкзак, и легла спать одетой. Возможно, она стеснялась при мне переодеваться, но, скорей, потому что для сна времени было мало. А после сна следовало просыпаться, облачаться в холодную одежду, идти на еще более холодную улицу. Я бы сам сделал так, будь я живым — всю ночь бы грел свои одежды, чтоб унести с собой в дорогу немного домашнего тепла.
Спала она плохо — ворочалась и то и дело смотрела на будильник.
— Да спи ты, — просил я ее. — Еще долго. Я тебя разбужу.
— А ты не проспишь?
— Я не хочу спать…
Она поворачивалась, но через полчаса все повторялось снова.
За час до подъема она все же заснула крепко, и я действительно стал опасаться, что она проспит, не услышит мой зов и писк будильника.
Но она проснулась за пять минут до срока.
Поднялась, выключила так и не зазвеневший будильник. Закипятила чайник, набрала горячую воду в термос и…
— Ну что пора ехать?…
— Пора… — ответил я, — Давно пора…
* * *Автобус был совершенно пустой и я сел рядом с ней.
Закрылись двери, остановка поплыла назад.
— Отлично… — заметил я, — Дорога началась.
Улицы города были пусты, иногда попадались одинокие пешеходы, кто-то выгуливал собак, кто-то спешил на работу, кто-то возвращался домой, к теплу, к чашке чая и теплой постели.
Эх, чашка кофе — когда теперь свидимся?
На востоке только рождался рассвет. Он был молодым, выглядел еще слабым и бессильным над ночью, что продолжала висеть над городом. Но по приметам известным мне я знал — рассвет и день будет сильным и злым, солнечным, хотя и холодным.
Электричка уже ждала нас в своем тупике. Она была, вероятно, из парка, или простояла тут всю ночь, поэтому вымерзла до основания. Все ее двери были открыты. Свободных мест здесь тоже имелось в избытке — желающих ехать в том направлении было немного.
Электричка отправилась в указанное время. Впрочем, вероятно, это было единственное, что она сделала вовремя. Дальше она останавливалась на каждом полустанке и стояла там до непонятного долго. Однажды, заинтересовавшись очередной остановкой, я прошел в голову состава и обнаружил, что наш электропоезд едет несамостоятельно, а его тянет тепловоз, к которому нас прицепили на какой-то узловой станции.
И тогда я заметил, что вдоль полотна нет столбов, а над нами — контактного провода. В краях, в которые мы отправлялись до сих пор не добрались поезда на электрической тяге — туда ходили тепловозы, а может быть, в ином месте до сих пор горел уголь в топках паровозов.
Конечно, название станций здесь не объявляли, и нам пришлось перейти в голову состава, чтоб успевать читать название полустанков.
Но помогало это не слишком — на большинстве полустанков не было даже названий… люди узнавали их по своим приметам, сходили, кто-то напротив заходил, занимал места в вагонах.
Не сдержавшись, Василиса спросила, далеко ли до нашей станции.
— Да где ж вы раньше были? Чего раньше не спросили — Водяную мы давно проехали.
— Как проехали?
— Ну так и проехали, она была через четверть часа как мы из города выехали.
— Да чего ты им голову морочишь, — отозвались с соседней лавки. — Тут на линии три Водяных. Ты сперва спроси, до какой им, а потом пугай. А то ведь, с перепугу выпрыгнут из поезда, разобьются, так на твоей душе грех будет.
Наконец, разобрались — Василиса вытащила карту, разложила ее на лавках. Вокруг ее тут же собралась чуть не половина вагона. Советов давали мало, впрочем мешали тоже немного. Скоро выяснилось, что мы не проехали и половины пути.
— Да вы эта… — Сказал наш собеседник, — Кладите-то рюкзак под голову да спите. Я вас разбужу… Если не забуду, конечно…
— Простите, — робко спросила Василиса, — а отчего здесь так много Водяных. Здесь что?… Нечисти много?…
Ответом ей был смех — не слишком громкий, не такой, который можно было бы принять за оскорбление.