Я кивнул.
— …Да и на его бы месте я бы тоже не ходил тудой…
— Посмотрим! — отрезал я подчеркивая своим тоном, что смотреть буду исключительно я.
Остаток дня провели в праздности. Вечер встречали втроем, сидя на завалинке, коротая время за разговором.
— …А что? Оставайтесь тут навсегда? Красиво-то здесь как! А осень придет — так вообще, леса в золоте. Грибы…
— Да нет, дедушка, надо нам в город, дела, обязательства…
— А может, я вас не захочу выпускать, замету тропинки листвой, запутаю дороги, завяжу дороги узлом и куда б вы не пошли, все одно ко мне вернетесь.
— Не сделаешь, — ответила Василиса.
— Интересно, узнать почему.
— Да потому что ты не злой.
— Все же хорошо здесь! — заметил я глядя как садиться солнце.
— Ну а ты думал! — ответил леший с гордостью. — Было бы иначе я бы здесь не жил. Места здесь таки да — сказочные. Вот скажем, есть у нас пруд, а в нем вода…
— Минеральная!
— Да не, не перебивай… Соленая там вода. Знающие говорят как есть морская. И в ней рыбы морские плавают, осетры, камбалы, дельфины, и даже рыба-кит, что фонтаны пускает.
— Так как она сюда попадает? Неужели заплывает по рекам?
— Сие мне не известно, как попадает, только из этого озера реки не текут — только в него… А рядышком от него есть иной пруд — Серебряный. Не из-за серебра конечно так поименованный, а потому как рыбы там столько, что вылови ее всю в пруду останется хорошо если кружка воды. А все остальное — серебро живое чешуи окуней, карасей да щук.
— И давно ты здесь живешь?
— Да сколько себя помню — столько и живу. Еще, подозреваю, что я тут жил до того, как я могу вспомнить.
Я с удивлением посмотрел по сторонам — деревня выглядела старой, но не настолько.
— Что, прям здесь? В этой деревне?
— Не… до этого в лесу жил. Потом люди пришли, поселились. Всего недолго пожили — ушли… — Леший задумался, что-то вспоминая, — ну да кто умер, кто сам ушел, и опустела деревенька. Тогда надумал я сюда съехать. А что, место на горушке, далече отсюда видно. Опять же — люди ушли, а огороды остались. Скажем вот репа — замечательнейший продукт. Ты ее не сажаешь, а она все равно лезет — только не забывай ее по осени копать. Вещи человеческие тоже, доложу тебе!!! Календари, правда дрянь — слишком быстротечные. Я так подозреваю, что я старей людских календарей…
— Ну и как сюда продукты доставляешь?
— Как да очень просто. Иду в факторию, сдаю шкуры, на деньги покупаю патроны, покупаю крупу и муку мешками, несу до опушки, ну а дальше — медведи грузят на лосей — и всех-то делов.
— Идиллия… — вмешалась в разговор Василиса, — Вас так послушать — все у вас живут в мире и благоденствии и медведи не задирают лосей.
— Задирают канешна… — согласился леший, — Но только тогда, когда они мои мешки не везут.
* * *В ту ночь я заснул легко. Так легко, что это мне показалось странным. Но я, засыпая списал все на чудодейственность мест. И укладываясь спать допустил еще одну ошибку — лег на спину.
Я давно заметил — кошмары мне снятся, когда я сплю на спине.
Скорей, скорей!
По склону оврага наверх.
Рукоять пистолет-пулемета.
Быстро, перебежками…
Лес закончился.
Остановились, отдышались Взводный показал — Вперед.
Проскочили половину поляны. Почти, почти…
Затрещал пулемет. Пулеметы, винтовки.
Кто успел, тот залег, кто не успел — рухнул. Об лопатку стукнулась пуля и отскочила в лес.
Отползли, пересчитались — взвод поредел на треть.
Вернулись к опушке, заняли оборону…
Что это со мной! Я не виноват! Я не убивал! В том бою я никого не убивал! Это вообще не мой бой!
В ствол мину — отскочил.
Птицей из ствола, через лес и вниз за спинами обороняющихся.
— Перелет…
Следующий не долетел. Дальше мины ложились где надо — дрожала земля. Осколки вспарывали кожу, стучали по каскам.
Взвод — снова в атаку. Не подымаясь в полный рост, не жалея патронов.
Вбежали в лес.
Я понимал — я сплю, я силился открыть глаза, но не мог. Я знал этот сон настоящий, подлинный настолько, что получи я в нем пулю, я останусь раненым на всю жизнь. Или умру. Или уже умер.
Ночь. Снайпер. Грудь в прицеле. Выстрел, удар, кровь.
Да что это такое! Я умер совсем иначе.
Это не мой кошмар, выпустите меня отсюда.
Я хотел закричать, разбудить себя своим же воплем, но тот не вышел из меня. Еще немного я бы задохнулся. Но я вскочил, сел на лавку, судорожно вспоминая, что призрак может не дышать, что его не может бросить в холодный пот…
* * *