— Не уверен, — пожал плечами Камаль. — Наверное, двести из тысячи.
— А Красноруких? — спросил Линан у Макона, который командовал ими в отсутствие своего брата.
— Из них не ушел ни один, — гордо ответил Макон. — Красные Руки поклялись защищать тебя превыше всего остального.
— Значит, бойцов потеряно не так уж и много, — сказал Линан больше себе, чем другим.
— Меня больше волнует потеря боевого духа, — сказала Коригана. — Чем дольше мы ждем, тем больше вероятность распространения разлада.
— Давайте догоним их, — гневно предложил Камаль. — Я приведу назад глав кланов, а их кланы последуют за ними.
— Сделать это ты сможешь только силой. Они подчинятся Линану, но не тебе, и сейчас определенно не мне.
— Тогда отправлюсь я… — начал было Линан.
— Тебе нельзя, — твердо сказала Коригана.
— Король не может гоняться за своими подданными, ваше величество, — добавил Эйджер. — Так ты потеряешь всякое уважение и авторитет.
— Они все очень умно провернули, — заметила Коригана. — Не нарушили никакого приказа. Просто откочевали прежде, чем им могли отдать какой-то приказ.
— У нас нет выбора, — вздохнул Линан. — Чтобы удержать в армии остальных четтов, мы должны выступать сейчас. — Он повернулся к Макону. — Распространи известие среди кланов: всех оставшихся рекрутов они должны предоставить сегодня. — Затем повернулся к Камалю. — Собери своих улан, всех, какие остались. Они займут место в авангарде. Пусть кланы увидят, что мы создали.
Оба соратника кивнули и ушли, радуясь возможности заняться делом. А Линан повернулся лицом к Коригане и Эйджеру.
— Приготовьте своих людей. Верхний Суак мы покидаем сегодня.
— Ты поедешь с кланом Белого Волка? — спросила Коригана.
— Некоторое время. Армия двинется на восток, и я поведу ее.
— Я поеду с тобой, — быстро сказал Эйджер.
— Ты теперь вождь клана, — напомнил ему Линан. — У тебя есть другие обязанности.
— Я поеду с тобой, — еще тверже повторил Эйджер. — И приведу с собой столько воинов, сколько сможет выделить клан. Остальные заберут стадо на наши весенние кормовые угодья.
Линан кивнул, не готовый спорить, особенно когда любые дополнительные воины будут дороги.
— Спасибо тебе, дружище.
Эйджер улыбнулся и ушел, оставив Линана с Кориганой.
— Кажется, меня всегда принуждают действовать действия других, — сказал он ей. — Неплохо было бы хотя бы изредка самому проявить инициативу.
— Если будешь действовать достаточно быстро, то снова захватишь ее, — доверительно ответила Коригана. — Никто не мог предсказать, что Эйнон, Пиктар и Акота так скоро уведут свои кланы. Больше мы не совершим ошибки, доверяя им.
— Но в этом-то и вся трудность, — сказал Линан. — Если мы хотим сохранить единство четтов, нам поневоле придется доверять им, а только при сохранении единства любой из нас может надеяться пережить грядущую бурю.
К Дженрозе подошла Подытоживающая.
— Ты должна отправиться со мной.
Дженроза подчинилась без колебаний. Женщины обогнули основную часть суака и выехали на вершину холма. Оттуда им были видны все начинающие разъезжаться кланы. В центре собиралась армия Линана.
— Мой народ никогда не видел ничего подобного, — сказала Подытоживающая. — Твой принц вызвал большие перемены, чем сам понимает.
— Ты боишься.
— Я всегда боюсь, — рассмеялась Подытоживающая. Она мягко коснулась руки Дженрозы. — Такова природа нашего призвания. Мы видим, слышим и носом чуем такое, чего не может уловить никто другой, и это приносит нам знание. А знание — это страх.
— Не понимаю. Я всегда думала, что знание освобождает нас от страха.
— Кое-какое знание, несомненно, — двусмысленно ответила Подытоживающая, но не продолжила мысль.
— Зачем ты привела меня сюда?
— Для помощи в поиске.
Подытоживающая открыла приточенную у седлу кожаную сумку и достала оттуда орлиное перо.
— Чтобы далеко видеть, — объяснила она. А затем извлекла что-то округлое и кожистое. — Сердце секача-карака, для силы.
Дженроза моргнула. Это слишком походило на шаманство, чтобы она чувствовала себя уютно, но девушка ничего не сказала. Подытоживающая взяла перо и сушеное сердце в одну руку. Потом пробормотала несколько слов, и ее руку окружило легкое желтое свечение. Когда она убрала руку, предметы остались висеть в воздухе.
«А вот это уже нечто такое, чего никогда не знала теургия, — сказала себе Дженроза. — Шаманство это или нет, но такая магия действует».