— Эти слова грустные, — Олио кивнул на запись.
— Мне кажется, он был грустным человеком, — отозвался Эдейтор. — И наверняка не знал, как сильно его любили и уважали.
— «В одиночестве, но не одинокий». Нет, он знал.
Эдейтор посмотрел на принца изучающим взглядом. Олио не отвел глаз.
— Думаю, вы готовы, — сказал наконец Эдейтор.
— Я тоже так думаю. Кошмары мне снятся теперь не так часто. У меня… — Олио не мог подыскать слов для объяснения того, откуда он знал, что готов снова воспользоваться Ключом Исцеления.
— Вы повзрослели, — сказал ему Эдейтор. — Священник из приюта говорит, что у них есть больная девочка. Чем больна, они не знают, но она умирает.
— Скажите, друг мой, вы сообщили бы мне об этом, будь примас Нортем все еще жив?
— Думаю, он не стал бы нас останавливать. Только не сейчас.
— Вы расскажете отцу Поулу о нашей договоренности с приютом?
— Когда он станет примасом, то должен будет узнать.
— Тогда мы пойдем к нему вместе.
— Да.
— Больная девочка, да?
— Да.
— Я немедленно иду в приют.
— Вы хороший человек, принц Олио Розетем.
— И я не в одиночестве, и не одинокий, — улыбнулся Олио, и неожиданная правда сказанного доставила ему больше радости, чем он ожидал почувствовать в этот день.
Оркид нашел Ариву одну в тронном зале. Она бродила среди колонн, отделяющих покрытый красным ковром неф от проходов. В тот миг она показалась ему заблудившейся в лесу маленькой девочкой. Лицо ее было удрученным, а щеки мокрыми от слез. Ее стражи стояли навытяжку у входа и выхода, ведущего в ее личные покои, глядя прямо перед собой, игнорируя боль королевы, поскольку никак не могли смягчить ее.
«Она проливает слезы по Сендарусу. Желал бы я, чтобы их проливали по мне».
— Ваше величество?
Арива подняла взгляд, но глаза ее оставались невидящими.
— Ну почему Берейма должен был умереть?
У Оркида екнуло сердце. Он знал, что королева считала убийцей Линана, но на какой-то миг ему показалось, будто она проникла взглядом в самую глубь его сердца.
— Ни по одной причине, какую мы когда-либо сможем понять, — медленно произнес он.
— Будь он по-прежнему королем, нашу армию повела бы на север я. Мать дала мне Ключ Меча. Именно там мне и следовало быть сейчас, со своими полками, а не здесь, в этом пустом дворце.
— Дворец никогда не пуст, пока в нем королева.
Она непонимающе уставилась на него.
— Может быть, я вовсе не королева. Может быть, это просто кошмар.
— Сендарус скоро вернется, ваше величество. Кошмар не будет длиться вечно.
— Хотелось бы верить. Но вы же знаете, что кошмары никогда не кончаются, не так ли, Оркид? Некоторые кошмары длятся всю жизнь.
Он подошел к ней и взял ее за руку.
— Только не этот кошмар. Обещаю вам.
Она глубоко вздохнула и подняла другой рукой Ключ Скипетра так, что на него упал луч солнца из высокого окна.
— Видите, как он сияет? Это сегодня единственное светлое пятно в Кендре — и все же именно этот Ключ обременяет меня.
Оркид глянул на Ключ и быстро отвел взгляд. Он видел на нем лишь кровь Береймы. Почему она не вытерла его? Неужели она не видит ее, как видит он?
— Он символ королевства, Арива. Вы сами и есть королевство.
— Но сегодня я скорей бы предпочла быть самой нижайшей из его подданных.
Они услышали, как один из стражей вытянулся по стойке «смирно»; в дверях заднего выхода появился Харнан Бересард с письменным столиком под мышкой.
— Вас призывают к выполнению своих обязанностей, — с облегчением сказал Оркид.
— А я не даю вам выполнять свои. Поговорим позже.
— Всегда к вашим услугам, ваше величество.
Она кивнула и потрепала его по руке.
— И я буду всегда благодарна вам за это, мой друг.
Деджанус наблюдал, как рыцари выезжают через главные ворота дворца. Когда мимо проехал Сендарус, лицо коннетабля скривилось в невольной презрительной улыбке. Его даже не волновало, увидит ли кто-нибудь эту улыбку. Бывшего личного стража обуревал гнев — его второй раз обошли и не сделали командующим армией. Он еще мог понять, что королева и ее Совет назначили генералом Олио— в конце концов, он Розетем, — но не этого выскочку из Амана. Игрушка королевы, смазливый мальчишка, а теперь — генерал! Деджанус чуть не закричал от ярости, когда увидел, что у Сендаруса к тому же висит на шее Ключ Меча.
После того как полки прошли, он в бешеной ярости устремился в город, ища что-то или кого-то, на ком можно сорвать злость. Он прошел, печатая шаг, мимо таверны «Пропавший моряк», остановился и вернулся к ней. Внутри торговля спиртным шла не бойко, большинство горожан стянулось на улицы, ведущие к северным воротам — посмотреть, как армия отправляется на войну. Но, с удовлетворением заметил он, его смазливая осведомительница находилась на своем посту. Как там ее звали-то? Совершенно верно, Икана. Он нашел угловой столик и сделал ей знак подойти. Она приблизилась, нервничая и робея.