— Стой! — внезапно заорал Прадо.
Все остановились. Даже прохожие замерли как вкопанные.
— Подберите этого мелкого ублюдка и тащите его сюда, — приказал Прадо.
Двое всадников спрыгнули с коней и подняли четта. Прадо пригляделся к лицу пленника.
— Я тебя знаю.
Глаза четта, и так уже расширившиеся от страха, казалось, готовы были выскочить из глазниц.
— Нет, господин! Мы никогда не встречались. Я бы не забыл такого могучего…
Прадо с силой отвесил ему оплеуху.
— Ты работал на реке Барда.
— Я? Да я же четт, господин! С какой стати четту работать на реке…
Прадо отвесил ему новую оплеуху.
— Лоцманом баржи, — уточнил он.
Четт так и повис на руках все еще держащих его всадников и заскулил, словно побитый пес.
— Ой, господин!
— Мы плыли на твоей барже, и ты завез нас в гнездо джайзру. Из-за тебя я потерял двух самых лучших своих бойцов. И потерял своего пленника.
Прадо спешился, обнажил кинжал и приставил его к шее четта.
— Я знаю, где он! — провизжал четт, когда Прадо наконец собрался рассечь ему горло.
Прадо приблизил лицо вплотную к лицу четта.
— Кто? Ты знаешь, где кто?
— Пленник.
— Принц Линан?
— Принц? — сглотнул четт. — Я не знал, что тот маленький господин — принц! Знай я об этом — попросил бы больше денег…
Прадо взревел от ярости, и все окружающие на мгновение подумали, что он все-таки перережет четту горло, но вместо этого он удовольствовался еще одной оплеухой, ударив коротышку с такой силой, что тот потерял сознание. Прадо сплюнул.
— Тащите его ко мне, — приказал он.
Гнавшийся ранее за пленником высокий четт открыл было рот, собираясь запротестовать, но Прадо вперил в него взгляд.
— Не буди лиха, — негромко посоветовал наемник.
Кайякан поклонился, расшаркался и пятился назад, пока не очутился в безопасности собственного дома.
ГЛАВА 22
Дела у короля Салокана, правителя Хаксуса и, как он считал, в недалеком будущем правителя Хьюма, шли неплохо — примерно так, как и ожидалось. Он промчался сквозь северный Хьюм, как зимняя буря сквозь рыболовный флот, рассеивая все, что оказывалось у него на пути. Даже пограничники Чарионы, хорошо обученные и обычно подтянутые бойцы, были захвачены врасплох его нападением еще до начала весенней оттепели. А теперь он уже видел вдали стены самого Даависа. Коль скоро эта провинциальная столица окажется у него в руках (а он не сомневался, что это обязательно произойдет в течение следующего месяца — намного раньше, чем армия Аривы сможет деблокировать город), он закрепится, готовый противостоять любым контратакам и высылать мелкие части нападать на вражескую линию тылового обеспечения. А следующей весной? Возможно, Чандра тоже падет — а после кто знает?.. Салокан, правитель всего континента Тиир. Почему бы и нет?
— Ах, какая прекрасная война, — произнес он вслух, хлопнув в ладоши. И пожалел, что этого не увидел его отец. Но нет, сказал он себе, будь этот старый дурень жив, то по-прежнему стоял бы во главе и провалил бы все дело.
Со своего наблюдательно пункта в конце раскинувшейся к северу от Даависа равнины он смотрел, как тянутся к городу колонны его армии. Сначала кавалерия, которой надлежало надежно перекрыть дороги и занять мелкие приречные городки, усеивающие берега Барды к востоку и западу от столицы, затем пехота для защиты роющих траншеи саперов. И наконец, двести плотников и кузнецов, набранных из деревень и сел в северном Хьюме, которые прибудут строить плоскодонные баржи для патрулирования реки и осадные машины для штурма Даависа, если Салокан решит, что город нужно атаковать всеми силами.
На середине расстояния между ним и городом он увидел несколько вражеских отрядов, отступающих, в целом сохраняя Порядок, и при случае задерживаясь, чтобы приостановить преследователей. Даже сейчас шел бой между потрепанным хьюмским пехотным полком и одной из частей его легкой кавалерии; вражеский полк слишком долго канителился и был теперь окружен кавалерией, которая держалась от него на расстоянии и осыпала стрелами. Потихоньку уминая жареного цыпленка и потягивая прекрасное вино, принесенное адъютантом, король наблюдал за боем, пока не упал последний вражеский солдат. Салокан вздохнул, когда кавалеристы спешились прирезать раненых и прихватить ту добычу, какая им приглянулась. Ему было крайне неприятно видеть такую небрежную резню. Вообще-то войну должна вести между собой знать с сопровождающей каждого аристократа свитой — как она некогда и велась, — но Гренда-Лир изменил порядки во время Невольничьей войны, дойдя до того, что стал обучать новобранцев и платить им жалованье. Та война увидела рождение первой по-настоящему профессиональной национальной армии — одной из причин такого решительного поражения Хаксуса и наемников. Но теперь Хаксус тоже обладал такой армией. Отныне война означала, что простолюдины убивали друг друга, в то время как знать сидела в тылу, наблюдая за боем с относительно безопасного расстояния. В этом мало почета, подумал Салокан, хотя победа все равно приносила славу и немалую добычу.