========== Пролог. Заклинание Исиды ==========
В харчевне было шумно.
Те, кто побогаче, обедал снаружи, на светлых галереях, во внутреннем дворике теснилась беднота. Чернокожие рабы разносили кушанья и напитки, к посетителям подсаживались танцовщицы, напрашиваясь на угощение. Рослые слуги с дубинками приглядывали за порядком.
У самого входа сидел изрядно выпивший уже молодой мужчина, которого окручивала одна из танцовщиц. Посетитель из-за жары был лишь в легком схенти, подруга же его была наиболее одетой из всех своих товарок.
- Так вот, красавица, - бормотал посетитель заплетающимся языком, - с тех пор как солнце восходит из-за царского дворца и заходит за пирамидами, творились в этой стране разные чудеса… При фараоне Семемпсесе происходили чудесные явления у пирамид Кахуна, и чума посетила Египет. При Боетосе разверзлась земля под Бубастом и поглотила множество людей… В царствование Неферхеса воды Нила в продолжение одиннадцати дней были сладки, как мед. * А то, о чем я тебе рассказываю, я видел сам, но это опасная тайна, как бы не поплатиться тебе за это знание, ибо наши жрецы не щадят и женщин - даже таких красивых.
- Я не боюсь, почтенный, - заверила девушка, и глаза ее сверкали из-под украшений на лбу светлым непривычным блеском. - Однако кубок твой опустел, позволь…
Надсмотрщик, стоявший рядом, видел, что танцовщица подливала посетителю вино из принесенного с собой кувшина. Вообще в харчевне такое не приветствовалось, но слуга остался стоять спокойно и никакого замечания не сделал - девушка еще при входе кинула ему монетку.
- Из твоих рук вино просто божественно, - пробормотал пьянеющий посетитель.
- Еще бы - Массандра.
- Что?
- Ничего, продолжай. Ты рассказывал о своем брате, который уехал на Крит.
- Не о брате, а о жрецах, красавица, о жрецах злого бога пустыни, таинство служения которых случайно подглядел мой брат-каменотес. Жрецы разгневались на него великим гневом и убили, я не знаю, как они это сделали, но их адский жертвенник выпил из него все соки! Клянусь, я сам видел его тело, он был мертв, как эта каменная плита, за которой мы сидим, и труп его был легче высохшей ветки дерева.
- А потом?
- Жена моего брата была смелой женщиной, такой же смелой, как ты, хоть и не такой красивой. Женщинам легче узнать великие тайны Исиды, и жена моего брата унесла его тело в одну из пирамид. Унесла сама, ибо легок стал он, ты же помнишь? Там она прочитала заклинание, которым мать-Исида некогда вернула к жизни самого Осириса. Настоящее заклинание, не песенку из сказок, придуманную для детей и женщин. И потом я видел своего брата, он был живой, и теплый, и смеялся, и дышал, пусть Нил больше не разольется, если я солгал! Но им пришлось уехать, ибо они опасались гнева жрецов.
- Но почему бы им было не найти себе могущественных покровителей? Если твоя невестка могла воскрешать мертвых, ей достаточно было оживить несколько родственников богачей - и те дали бы ей охрану и убежище, к тому же щедро вознаградили, разве нет?
- Все не так просто, заклинание Исиды действует лишь на тех, кто умер от колдовства злого бога Сета и на его алтаре, а среди родичей нашей знати вряд ли можно найти такого. Поэтому им и пришлось скрыться. И потом, они боялись, ибо заклинанием Исиды можно было ненароком разбудить погребенное зло. Они истощили силу заклинания, а восстановится эта утраченная мощь лишь через три тысячи лет - так было написано на каменной плите. Но что эти тысячи лет, надо жить сегодняшним днем…
- Да, ты прав. Но погоди, я сейчас вернусь.
- Куда ты? Куда? Эй, друзья, - посетитель встал, и, пошатываясь, побрел мимо столов: - Кто видел девушку, сидевшую со мной? Она красивей всех танцовщиц тут, а глаза ее голубые, как иногда бывают у приезжих эллинов!
Но прочие гости харчевни встретили его слова смехом, ибо зачем искать определенную женщину, когда вокруг полно доступных танцовщиц?
* Это перечисление честно украдено из “Фараона” Пруса.
========== Воскрешение оптом ==========
“- Сто больше одного. Пять больше одного. Два больше одного. А ты, ты - что делаешь сейчас? Ты хочешь выплеснуть в пустоту эликсир, который может спасти тысячи жизней. Ты убийца, убийца хуже меня.
- Замолчи. Тебя нет. Ты сидишь в палате для особо опасных психических больных.
- Я выйду оттуда, когда ты не будешь подозревать. Когда ты забудешь обо мне. И дело не только в эликсире, хотя и в нем тоже. Я шел к цели, а ты уничтожила эту цель. Из-за тебя я гнию здесь пять лет, и ты заплатишь мне за каждый миг из этих пяти лет!
- Не я уничтожила твою цель, а ты, как вампир, выпил жизнь из моего родного человека. Я просто забираю свое.
- Эликсир, который спасет тысячи людей, ты собираешься вылить в песок. Посуди сама, разве ты - добрая, умная, всех спасающая, - можешь это сделать?
- Могу и сделаю.
Лицо напротив искажается жуткой гримасой. Это не злоба, не ненависть. Оно просто перестает быть живым, за прозрачной преградой силового поля сидит почему-то не падающий мертвец. Разлагающиеся губы шепчут:
- Я все равно до тебя доберусь…”
Сон. Дурной сон. Солнечное побережье Средиземного моря, золотистый песок, шелест пальмовых ветвей и свежий соленый ветер разгоняют кошмары. У Алисы здоровая психика, поначалу она не могла спать, пила успокоительные, точнее, мать заставляла их пить. Сначала она отказывалась с кем-либо говорить, хотя и понимала умом, что ее обязанность свидетельствовать против преступника или в пользу психически больного. Стаса, к счастью, навещать ей не пришлось. Его быстро признали невменяемым и поместили в какую-то закрытую лечебницу.
А ей не только Стаса, ей вообще никого не хотелось видеть, даже родителей, даже школьных товарищей - особенно школьных товарищей. Они-то были живы…
Единственный человек, который, казалось ей тогда, мог хоть как-то ее понять, был Рихтер. Он пережил почти то же, что и она, он видел тот адский механизм, он мог погибнуть под лианами… но все же самых страшных и главных воспоминаний он с ней не разделил. И Рихтер, видимо, это прекрасно осознавал, понимая, что общение с ним Алисе полного исцеления все равно не принесет. Поэтому через пару месяцев он собрался и уехал в какую-то отдаленную богом забытую дыру. Якобы в командировку. По поручению этого самого своего Отдела. Она-то догадалась, что Рихтер решил не бередить в ней воспоминаний, рассчитывая, что девочка-подросток переживет это печальное событие, через пару лет встретит новую любовь… короче, все проходит, как говорил мудрый Соломон.
Она пыталась найти выход. Важные дяденьки из Отдела, естественно, и не слушали ее предположений, что эликсир надо попробовать влить обратно Пашке. Да и куда вливать-то? Впервые у них на руках оказался покойник, напоминавший фигурку из пенопласта. В высохшую вену невозможно было вставить шприц. Да она вообще не находилась, эта вена!
Единственное, в чем с ней согласились - тело решили не хоронить, а оставили в лаборатории. Как и сам эликсир. Для опытов взяли совсем маленькое количество жидкости из флакона.
Алиса внешне смирилась. Начала ходить на занятия, вернулась к обычной жизни, смеялась, путешествовала… и в каждый момент помнила - решение есть, его не может не быть. Оно найдется, возможно, случайно, не на Земле.
Она говорила с археологами с Астеропы. Худые, чопорные, холодные гуманоиды, по сравнению с которыми самый сдержанный английский лорд выглядел разбитным остряком, ничего полезного ей не сказали. Они поначалу замкнулись еще больше, думая, что она хочет использовать Машину для создания Эликсира, потом, когда поняли, что она потеряла родного человека, немного смягчились. В их огромных непрозрачных глазах даже мелькнуло что-то, похожее на сочувствие. Но они только кивали, что означало на их языке жестов отрицание. Нет, юное человеческое дитя, мы ничего не знаем.
В восемнадцать лет Алиса собралась в Патруль. Отец не спрашивал: а как же твои занятия биологией? - но это ясно читалось в его взгляде, хотя он сам, наверное, думал, что не упрекнул ее ни жестом, ни намеком. Отец понимал, что Алиса рассматривает службу в Патруле, как возмездие. Стас был навеки закрыт в самой охраняемой палате психиатрической больницы, но оставались еще в Галактике подонки вроде него, и, нейтрализуя их, можно будет думать, что мстишь Стасу.