Внутри скрытого сектора находился слабо освещенный коридор. Пашка немедленно бросился туда, Алиса остановила его за руку на пороге.
- Там не опасно? - спросила она. Имхотеп только саркастически усмехнулся. Она грустно подумала, что вопрос и верно был глупым - жрец при желании мог уберечь их от любой опасности, а вот от его гнева их бы никакая дверь не защитила.
Пашка высвободил руку и шагнул вглубь коридора. Алиса быстро прошла за ним. Пол под ногами был не каменным, не песчаным, как в городе, а покрыт чем-то вроде сплошного отполированного дерева, стены же оставались матовыми.
Жрец прошел последним. Не успела захлопнуться за ними дверь, как внутри закрытого сектора пронесся порыв ветра. Одновременно тоннель наполнился звуками - громким хлопаньем крыльев, скрипом колес, возгласами на непонятном языке, - наваждение длилось несколько секунд и оборвалось так же внезапно, как началось.
Алиса невольно отшатнулась в сторону - впечатление было таким, будто мимо пролетела крупная птица, чуть не мазнув перьями по лицу.
- Имхи, что это?
Однако египтянин впервые с начала их путешествия выглядел потрясенным. Он скорчился, словно получил удар под дых, кое-как выпрямился, разглядывая собственные руки. Произнес три или четыре неизвестных Алисе слова. Замер, прислушиваясь к звукам собственного голоса, повторил те же слова. Несколько раз взмахнул перед собой руками.
Алиса начала догадываться, и, если ее догадка была верна, ничего хорошего это им не сулило. Тот, на чью помощь она рассчитывала, потерял свои сверхъестественные способности.
Египтянин рухнул на колени, закрывая лицо руками.
- Великие боги жестоко меня покарали! Они снова сделали меня простым смертным!
========== Цена бессмертия. Начало ==========
Откуда освещался закрытый сектор, они так и не выяснили. Светильников здесь не было, тени отбрасывались совсем слабые и как-то беспорядочно. Дверь, захлопнувшуюся за ними, обнаружить не удалось. На стенах не было никаких щелей, выемок и прочего, лишь в первую секунду Алисе показалось, что она видит позади Имхотепа исчезающий контур человеческой фигуры с нечеловечьей головой, но силуэт этот мгновенно исчез.
Египтянин был совершенно раздавлен случившимся. Вначале он пытался еще выкрикивать с отчаянием в голосе какие-то заклинания, но не сдвинул с места даже пылинку (хотя пыли здесь не было). Убедившись, что все попытки вернуть магические силы бесплодны, он сел прямо на пол и, по Пашкиному выражению, начал показательно страдать.
Минут через пятнадцать и Пашке стало ясно, что это не позерство. Имхотеп возлагал на свои вернувшиеся способности слишком большие надежды и не смог примириться с их несбыточностью. На все просьбы идти, чтобы отыскать выход, он только качал головой и бормотал что-то на древнеегипетском, лишь один раз сказал по-русски:
- Я потерял свой дар…
- Ну потерял, и что же, - вознегодовал Пашка, правда, в сторону и негромко. - У меня так и вовсе не было, живу же как-то.
Алиса пыталась сказать что-то утешительное - жрец поглядел на нее взглядом низвергнутого императора на вздумавшего успокаивать его нищего и отвернулся.
Алиса почувствовала, что в ней закипает возмущение - вот как человек, которого она пожалела, убивается из-за невозможности завоевать мир. Но тут же скорее инстинктивно почувствовала, что дело не только в этом. Для Имхотепа магия была единственным средством вернуть любимую женщину. Она снова присела рядом со жрецом и, не зная, как утешить, тихонько погладила его по руке. Не пообещаешь же любым способом вернуть неизвестно где и как похороненную несостоявшуюся царицу. Как изменницу ее наверняка бросили где-то без нормального погребения.
Практичный Пашка тем временем сообразил кое-что и отозвал Алису в сторону.
- Он живой, - сказал Пашка, кивая на Имхотепа.
- Ну да, а ты что думал? Что здоровый молодой человек немедленно грохнется с инфарктом от разочарования?
- Да нет же. Он без маски, а жив, поняла? Я включил анализ на коммуникаторе, - Пашка сунул под нос Алисе свой браслет. - Вот, состав воздуха нормальный! Только внешняя связь еще не работает. Так что ты как хочешь. а я этот намордник снимаю.
Он отстегнул маску и шумно вдохнул:
- Другое дело!
- Неосторожный ты, - Алиса тоже стянула дыхательную маску и с облегчением перевела дух. - Запахов… никаких.
В этом странном месте и вправду не пахло ничем - ни пылью, ни затхлостью, ни сыростью. Температура держалась ровная и довольно комфортная. Тем не менее, Алиса предпочла бы холод, дождь и возможность найти дверь.
Они с Пашкой, не сговариваясь, пришли к выводу, что разделяться нельзя, и, значит, нельзя пока уходить от Имхотепа, а тащить за собой силком детину под центнер весом было проблематично. Поэтому, в ожидании, пока жрец перестанет маяться дурью (опять же по Пашкиному выражению), они бродили по коридору в пределах видимости, простукивали стены, определяя изменение эха, переговаривались, сначала шепотом, потом, видя, что никто на шум не явился, уже в полный голос. Пашка нашел в рюкзаке спички в непроницаемом чехле и сразу зажег несколько штук, надеясь по колебаниям пламени отыскать сквозняк. Но огоньки горели без малейшего колыхания, и Алиса запретила Пашке тратить спички, которые еще могли пригодиться.
В рюкзаке, помимо “Пилата”, находился еще запас еды и воды. Если сухого пайка им бы хватило на несколько дней, воду нужно было экономить. Неизвестно, когда их найдут, напомнила Алиса (о том, что могут вообще не найти, она старалась не думать).
Пашка, томясь бездельем, в итоге стал уходить по коридору достаточно далеко, так, что исчезал за поворотом. Алису, которая старалась держаться так, чтобы видеть обоих спутников, это сердило. Она в очередной раз собралась прикрикнуть на Пашку, когда он сам примчался с топотом и воплями:
- Быстро за мной! Там такое!
- Ты чего шум поднимаешь, жить надоело совсем?
Он досадливо отмахнулся:
- Да никого тут нет! Пойдем, что покажу!
Коридор перестал быть прямым, он изгибался, его пересекали два отнорка. Пол здесь оказался уже не деревянным, а каменным - ноги ступали по плитам песочного цвета. Свет стал тусклее, будто они удалились от его источника.
Стена, доселе однотонная, была покрыта фресками - меднокожие и темноволосые человечки пахали землю примитивной сохой, строили домики, бежали с луками за быстроногими животными, двигались куда-то длинными процессиями. Над нарисованными поселениями высоко в зените светили три солнца - одно большое, алое, одно поменьше, белого цвета, и третье - совсем маленькое.
Это мог быть древний Египет, но рисунки все же отличались. Разглядывая одну картинку, где коленопреклоненные человечки возлагали дары на алтарь, Алиса поняла, что фигурки были изображены в профиль, полностью в профиль - и голова, и ноги, и тело. Зато на других рисунках встречались и полностью развернутые к зрителю силуэты. Кое-где попадались коротенькие надписи на непонятном языке.
Однако главная Пашкина находка была впереди. Он терпеливо - что вообще-то было на него непохоже - ждал, пока Алиса насмотрится на фрески, и только потом отодвинулся и широким жестом продемонстрировал картинку, скрывавшуюся у него за спиной.
Это была композиция из девяти фресок, однако внимание Алисы сразу привлекла центральная. Геометрически правильный рисунок, с гладкими прямыми линиями, выполненный очень тщательно - так, что угадывался блеск металлических полос, тяжесть мощных поручней, острые лезвия изогнутых ножей. В середине всего этого нагромождения висела нарисованная простой черной краской распятая человеческая фигурка.
Алиса ахнула и отшатнулась:
- Она!
- Ага, - согласился Пашка.
- Паш, - спросила Алиса уже точно в сто первый раз. - Ты вообще ничего не помнишь?
- Вообще ничего. Погляди, что тут еще есть.