Под рисунком была каменная табличка с надписью - длинной, в несколько строк. Иероглифы напоминали те каракули, которые покрывали детали Машины.
- Это может прочитать Имхотеп, - сказала задумчиво Алиса. - Если захочет, конечно.
- Пойдем спросим, попытка не пытка.
- Сейчас, дай поглядеть остальные фрески.
Было ли значение прочих рисунков столь же сакральным, Алиса не поняла. На одном человечек, пройдя через хитрую конструкцию, взмывал в воздух, на другом было изображено нечто, весьма похожее на летательный аппарат среди звезд, на остальных же люди вроде бы занимались обычными повседневными делами - правда, уже с помощью техники. Эти рисунки подписей не заслужили. Алиса разглядывала их пару минут, потом, отчаявшись что-то понять, махнула рукой:
- Надеюсь, после прочтения ясно будет.
Жрец, выслушав их, ничего не сказал, но поднялся и прошествовал к надписи. То ли он уже немного свыкся с превратностями судьбы, то ли в нем все же заговорил ученый и образованный человек, стремящийся к знаниям.
- Тот же язык, что ты мне уже показывала. Но некоторые знаки так исковерканы, да еще часть слов отбита. Слушай: “Именем того, кто воскресает каждой весной и силой тройной звезды да будет так во веки веков. Если кто пожелает вернуть здоровье ценой жизни другого, пусть помнит, что это противно воле создателей. Жертвенник останется цел, как вечны звезды. Если же кто добровольно пожелает взойти на алтарь…” Дальше неразборчиво. А, еще вот: “Жертвенник же будет разрушен силой тройной звезды и…”
- Это тоже аккадский… - Алиса не договорила. Сбоку послышался нарастающий шум. Пашка обернулся и вытаращил глаза.
- Вы будете смеяться, но у нас опять проблемы!
Окончание фразы тонуло в грохоте. Из бокового отнорка вылетело несколько мелких камней. Пашка толкнул Алису в спину, она пробежала несколько шагов, обернулась к спутникам - Имхотеп еще пытался прочесть надпись. Пашка вернулся, схватил за руку уже жреца, и тот в итоге тоже повиновался. Против катящейся по коридору лавины камней обычный человек был беззащитен.
Они втроем, задыхаясь, влетели в другой боковой коридорчик, который пока был чист. Бежали, сколько хватило сил, потом перешли на быстрый шаг, на медленный. Сзади стало тихо. Впереди же открывалось несколько освещенных все тем же слабым и ровным светом тоннелей. Алиса остановилась.
- Это просто какой-то лабиринт. Можно ли подать отсюда сигнал бедствия?
Планетарная связь не работала - возможно, снаружи еще бушевал Исход лиан, а может, сигналы блокировала пирамида. Выход на поверхность предстояло искать самим.
- Любой лабиринт, - сказал Пашка бодрым голосом, - можно пройти легко и просто, достаточно все время придерживаться правой стороны. Лишь бы нас опять камнями не закидали.
- Не говори “гоп”, - оборвала его Алиса. - Лучше поищи в рюкзаке ручку или еще что-то, рисовать стрелки на стенах.
Имхотеп молчал. Его, похоже, страшно тяготило обстоятельство, что он из обладающего необычными способностями лидера превратился в зависящего от других участника группы.
Пашка нашел цветной маркер, вытащил еще пакетик с сухими галетами и фляжку с водой, взвесил ее на вытянутой руке, грустно вздохнул и положил фляжку обратно.
Обследование начали с правого коридора, нарисовав стрелку на стене. Пашка чирикал линии каждые пять метров.
- А маркера хватит? - засомневалась Алиса.
- Хватит, - беспечно ответил Пашка, - тем более, сколько там того закрытого сектора.
- Порядочно. От внешней стены до внутренней чуть более восьмисот метров, а пирамида пять километров в ширину, то есть наше подземелье минимум три километра в диаметре. Это в двадцать раз больше греческого лабиринта на Крите. Береги маркер.
Пашка не сдавался:
- Ну, прошел же его Тесей. А греческий лабиринт наверняка был запутанней этого и вообще запутанней всех.
- Греки, - пробормотал Имхотеп с пренебрежением.
- У них правда была прекрасная архитектура, - заметила Алиса. - И народ это был добрый, музыкальный, если бы они сохранили доминирующее положение в Средиземноморье, а не римляне, история была бы менее кровавой.
- И Клеопатра бы с собой не покончила, - неожиданно поддержал Пашка, делая очередную пометку на стене.
Светский разговор не отвлеченные темы будто отгонял тревогу, и Имхотеп, хотя виду не подал, наверняка внимательно слушал. Алиса начала рассказывать вслух историю последней владычицы из династии Птолемеев, даже вспомнила стихи:
Над тростником медлительного Нила,
Где носятся лишь бабочки да птицы,
Скрывается забытая могила
Преступной, но пленительной царицы.*
Жрецу явно понравилось четверостишие, он тихо, так, что расслышала только Алиса, повторил про себя:
- Забытая могила… преступной, но пленительной царицы… - и спросил в полный голос:
- Значит, у нее тоже не было нормального погребения?
Пашка, шедший впереди, остановился резко:
- А если это выход?
В стене зиял узкий проход - темный, но глубокий. При желании туда мог втиснуться взрослый худощавый человек или подросток. Пашка вынул коробок спичек, зажег одну - ее пламя явственно отклонилось.
- Есть! - воскликнул он радостно. - Я полез.
- Почему это ты? - Алиса поняла, что не сможет уже ждать снаружи и беспокоиться, не влип ли Пашка в очередную передрягу. Она быстро, пока он не снял рюкзак, отстранила его и протиснулась в отверстие сама.
* Николай Гумилев. “Гиена”.
========== Цена бессмертия. Продолжение ==========
Строго говоря, что опасность может подстерегать ее саму, Алиса подумать не успела. Бока на секунду сдавило выступами стены и отпустило. Теперь она была внутри темного чуланчика. Сердце колотилось так, что странно было, как грохот не раздавался на весь подземный город.
Вокруг было тихо и пусто. Алиса вытянула руку, ощупала шершавые стены - пусто, просто небольшая каморка размером метр на метр.
- Алиса, - Пашка протискивался в проход следом, - ты совсем с ума сошла?
- От тебя заразилась, - она включила фонарь, обводя лучом света стены и низкий потолок. - Пусто и безопасно. Шуметь незачем.
Пашка трясущимися руками чиркнул сразу несколькими спичками. Огонек горел ярко и ровно, не отклоняясь никуда.
- Ну я не знаю, - огорченно пробормотал Пашка. - Было же…
Такие чуланчики попадались на пути еще раз пять или шесть. Все с узкими входами, везде пламя колыхалось на входе и оставалось спокойным внутри. Возможно, это было связано с вентиляцией. К таким отноркам они быстро привыкли, перестав как пугаться их, так и надеяться найти в них выход.
Путь был крайне однообразен, внешний вид коридоров примелькался. Если бы не маркер, невозможно было бы сказать, откуда они вышли, проходили ли это пересечение улочек или нет.
Имхотеп, привыкший странствовать в катакомбах города мертвых, предположил, что из-за каменной лавины они с самого начала шли в направлении центра города. Теперь было решено пробираться к окраинам, и, если бы не петляющие ходы, сделать это было бы куда легче.
К великому счастью, внутренний сектор был непохож на настоящие египетские захоронения с их ловушками, провалами в полу и ловчими ямами. Обвал в начале пути пока что оставался единственным неприятным сюрпризом. Стены в основном оставались покрытыми желтоватой штукатуркой, но где-то были гладкими и блестящими. Как витрины, подумала Алиса. Ей вдруг пришло в голову, что это чем-то похоже на торговый центр. Почему бы и вправду не предположить, что внешняя часть города это жилые кварталы, а центральная - огромный коммерческий комплекс, где помимо рынка находятся институты, юридические конторы, религиозные организации и прочее? Это стоило бы хорошенько обдумать.
Пашка же по пути рассуждал вслух о том, почему условия тут приближены к земным.
- Если они когда-то посещали нашу планету, - говорил он, не вдаваясь в подробности, кто эти таинственные “они”, - то дышат они таким же воздухом, как и у нас. На Эвридике ведь была почти такая же смесь азота с кислородом, пока непомерно не разрослись растения. Потому и построили такой купол, в котором поддерживались нужные условия. Если тут снаружи был водопровод, он есть и внутри, вообще вещь простая, еще в Риме была.