Следователь дернул ручку, и дверь распахнулась. Сидевший за столом полный мужчина в белом халате что-то писал.
— Коля, это родственники Леонида Воронцова, — пояснил Григорий и смущенно отвел глаза.
Громов понял, что Панин, как и он когда-то, ненавидел подобные процедуры. Ненавидел сообщать о гибели близких. Что может быть страшнее этого? Толстый встал, стараясь не глядеть на родственников, бочком прошел к другой двери, поменьше, и вскоре послышался скрип каталки.
Воронцов снова съежился, и Виталий обнял его за плечи.
— Нашатырь нужен? — шепнул в его ухо Панин, и Громов отрицательно покачал головой. Судмедэксперт с каким-то испугом откинул простыню, и мужчины увидели синее лицо Лени Воронцова.
— Вы узнаете его? — спросил следователь как можно мягче, но Воронцов молчал, и Виталий ответил за него:
— Да, к сожалению, вы не ошиблись. Это действительно Леонид Воронцов.
Вадим Сергеевич пошатнулся и чуть не упал на гладкие кафельные плиты. Панин и Громов подхватили его и усадили на стул. Полный патологоанатом поспешил убрать каталку.
— Если вам лучше, давайте пройдем в мой кабинет, — предложил Григорий. — Следует выяснить некоторые обстоятельства.
Вадим Сергеевич не возражал. Ему помогли встать, и он, враз превратившись в старика, покорно зашагал вслед за Паниным.
В просторном кабинете следователь распахнул окно, но Воронцов все равно задыхался, раздирая ворот белоснежной рубашки. Громов усадил его на стул, поближе к окну.
— Итак, — Панин достал бланк протокола, — вы узнаете своего сына Воронцова Леонида Вадимовича?
— Узнаю, — промолвил Воронцов одними губами. — Как это произошло? Вы не могли ошибиться в диагнозе? — Он хотел еще что-то добавить, но силы покинули его, и Вадим Сергеевич уронил голову на стол.
— Действительно, диагноз вызывает сомнения, — вмешался Виталий. — Тебе известно, что мне приходилось работать с наркоманами. Если бы мой двоюродный брат даже нюхал травку, я все равно бы раскусил его. Но колоться… Этого никогда не было…
— А я с тобой согласен, — кивнул Панин. — У твоего брата обнаружен след всего от одного укола — свежего, сегодняшнего. До этого он не принимал наркотики, по крайней мере внутривенно. Может быть, кто-то уговорил его попробовать новые ощущения и он решился? Это и объясняет передоз. Опытный наркоман, как ни странно, редко до такого доводит. А новички… — Он постучал пальцами по столу. Пальцы у него были тонкие и маленькие, как у женщины, с ухоженными ногтями. — Да и наркотик попался сильный. В последнее время наркодилеры распространяют такие виды этой дряни, от которых, во-первых, сразу наступает привыкание, во-вторых, человек часто отдает Богу душу. Ну, что ты на это скажешь?
Виталий пожал плечами.
— Леонид не дружил с наркоманами, — ответил он. — Я знаю почти всех его друзей. Это мальчики и девочки из благополучных семей круга Воронцовых. Мне приходилось видеть их. Поверь, они тоже этим не балуются, даже в свободное время.
— Может быть, у Леонида появились новые друзья, о которых вы ничего не знали? — наступал следователь. — Такое часто бывает. Мальчишки — они довольно скрытные и не всегда выкладывают правду-матку.
— Леня любил пооткровенничать, — возразил Виталий. — Я готов биться о заклад, что не знал всего одного человека, с кем мой брат собирался провести сегодняшний день. Это какая-то новая девушка. Леня отзывался о ней довольно восторженно.
— Девушка? — Желтые кошачьи глаза Григория расширились. — И ты, конечно, не в курсах, как ее имя и фамилия.
— Имя — Илона, а фамилия… Нам с Вадимом Сергеевичем не пришло в голову спросить об этом, когда Леня похвастался новым знакомством, — признался бывший полицейский. — Ты намекаешь, что это она могла заставить Леню сделать проклятый укол. Но мой братец не был дураком. — Виталий подошел к Панину и дружески положил руку ему на плечо. — Ты сам не веришь в то, что это был передоз, — ласково сказал он. — Кстати, вы проверили камеры ресторана, куда Леонид водил девушку? Сомневаюсь. И, наконец, не отыскали саму девушку. К сожалению, Леонид не назвал ее фамилии. Но вы и не пытались выяснить, раз не видели записи.
Следователь поднял на него усталые глаза.
— Ты же понимаешь, — начал он, — как начальство этого не любит. Ну, ковыряния всякие, версии разные. Висяки никому не нужны. Полковник требует раскрыть дело в кратчайшие сроки.
— И тебе легче сделать моего брата наркоманом, — зло прошипел Громов. — Только не выйдет. Воронцов — влиятельный человек. Сам понимаешь, дядя позвонит кому нужно, и тебя заставят возобновить расследование, если ты закроешь дело.