— Ты с ума сошла, мамочка, — дочка обняла ее, прижимаясь к мокрой щеке. — Вернемся сюда — другую живность заведем. Ну, как их с собой утащишь? Людям не всем есть место, а ты корову хочешь в машину сунуть. Или машина ее за собой потащит? Вот смеху-то будет!
Мать горестно развела руками:
— Да, ты права, ты права.
Мирра погладила старушку по сухому плечу:
— Мамочка, послушай меня. Ты поедешь сегодня с семьей Павла Николаевича…
— А ты? — испуганно перебила ее пожилая женщина.
Мирра улыбнулась:
— И я поеду, не беспокойся, только другой дорогой и на другой машине. Меня будет ждать один человек, которому нужно передать документы. Но ты не волнуйся, я только передам и вас догоню. — Ее голос дрогнул, и мать почувствовала фальшивые нотки.
— Догонишь? — спросила она, заглядывая в жгучие глаза дочери, которые та упорно отводила. — Не обманываешь? Знаешь, мне без тебя…
— Догоню, мама, — перебила дочь, — не сразу, но догоню, Павел Николаевич тебе то же самое скажет, можешь его спросить. А теперь давай продолжим укладываться. Скоро за нами приедут.
За Миррой скоро действительно подъехала машина — старая полуторка. Шофер, пожилой крепкий мужичок лет шестидесяти, с изувеченной правой рукой, на которой не хватало двух пальцев, подмигнул вышедшей на крыльцо молодой женщине:
— Ты, что ль, Авдеева? Приказано доставить тебя к зданию горисполкома.
— Минутку! — Мирра забежала домой, схватила узелок с одеждой и, торопливо обняв мать, крикнула: «Я не прощаюсь», выбежала на улицу и быстро села в пропахшую бензином кабину.
Шофер тронул машину с места, и та, как инвалид, переваливаясь, захромала к горисполкому.
Павел Николаевич, нервно потирая руки, поджидал Мирру у разбитого бомбой крыла.
— Быстрее, быстрее! — Из здания вынырнули два парня, с трудом неся большой черный чемодан. — Кидайте его в кузов.
Один из парней нецензурно выругался:
— Сам бы попробовал. Что тут у вас, слитки золота? — Мирра похолодела. Незнакомый молодой человек, сам того не ведая, подобрался к правде.
— И золото, и серебро, и бриллианты, — иронично заметил начальник горисполкома.
— Да черт с вами! — Парень сплюнул и, вздохнув, помог приятелю закинуть поклажу в кузов. — С вас причитается, Павел Николаевич. Я, может быть, сегодня грыжу на всю оставшуюся жизнь заработал.
— Немцы к городу подойдут — вылечишься, — буркнул начальник и обратился к Мирре: — Водитель твой, Степаныч, дорогу хорошо знает. И ловкий он, не смотри, что рука покалечена. С ним из любого положения выберешься, даже если фрицы вас учуют. — Его суровое лицо неожиданно сморщилось, и на ресницах заблестели слезы. — В общем, езжай, Миррочка. Желаю вам добраться. А за мать не беспокойся. Моя жена за ней приглядит.
Молодая женщина снова забралась в кабину и помахала директору. Какое-то шестое чувство подсказывало ей, что она больше никогда не увидит своего начальника, однако девушка гнала горестные мысли.
— Довезти груз до станицы Безымянная — вот в чем заключается моя задача, — прошептала она и закрыла глаза.
Машина немного побурчала, прежде чем тронуться, и пошла вразвалку, отыскивая свободные участки дороги.
Павел Николаевич не обманул: шофер Степаныч, молчаливый, угрюмый, действительно хорошо знал свое дело. Выехав из города, они долго плутали по проселочным дорогам, потом медленно, но верно стали подниматься в горы. Степаныч аккуратно притормаживал на поворотах, и Мирра, убаюканная тряской ездой, задремала.
Когда послышался свист, грохот, рокот мотора, девушка испуганно подскочила:
— Что это, Степаныч?
— Фрицы нас заприметили, — ответил шофер. — Гады ползучие, чтоб им ни дна ни покрышки. Слезай с машины, в лесок спрячемся. Авось не достанут.
— А чемодан? Чемодан как же? — заныла Мирра. — Мы должны забрать его с собой.
— Дуры вы бабы, — буркнул шофер. — Ежели фрицы машину загубят, то и груз не доставим. Пешком с такой тяжестью не доберемся. А прятать его нет никакого смысла. Ну, посуди сама, мы не знаем, что завтра будет. Вдруг гады поблизости и нам на хвост наступают? Тогда они нас поймают и, если под пытками своего не добьются, прочешут окрестности и найдут груз. Собак привлекут обученных. Да они и сами как собаки бешеные. Так что, красавица, выхода нет. Прячься, не вылезай из укрытия, авось сильных повреждений машинке моей не нанесут.