Спору нет, среди них иногда попадались порядочные люди, старавшиеся не оставать от коллег, однако были и наглецы, редко посещавшие работу и державшие пальцы веером.
Кто займет место Громова, Виталия не интересовало. Пусть об этом беспокоится начальство. Он уже решил, чем будет заниматься дальше.
Раз государство не запрещает открывать частные детективные агентства, Громов попытается вклиниться в эту пока не очень заполненную нишу. Молодой человек даже присмотрел офис. Конечно, аренда обойдется ему недешево, но не принимать же посетителей в своей квартире. Собственный офис всегда придает солидность его нанимателю.
Что бы такое внести в дизайн, чтобы было еще солиднее? Виталий запустил руку в густые пшеничные волосы — этакую курчавую шапку, которая всегда трудно поддавалась расчесыванию, — и потянулся за джинсами, небрежно брошенными на стуле, собираясь принять душ и позавтракать, когда смартфон разразился мелодией Бетховена — фрагментом из «Лунной сонаты», так любимой его дядей Вадимом Сергеевичем Воронцовым, готовым слушать ее ежедневно часами.
Круглое розовощекое лицо Громова озарилось лучезарной улыбкой.
Дядя был для него всем, он взял Виталика к себе, когда его родители — военные врачи — погибли в Афганистане. Тогда еще была жива тетя Лиля, его жена, заменившая Громову мать, очень добрая, хлебосольная женщина, напоминавшая казачек: высокая, стройная, с толстой косой, оплетавшей голову. Их дочь, Света, походила на мать как две капли воды, сын Леня пошел в отца: те же льняные волосы, белая кожа, курносый нос, усыпанный мелкими шоколадными веснушками, пухлые губы и зеленые бирюзовые глаза.
Тетя Лиля никогда не подчеркивала разницу между родными детьми и племянником, и двоюродные братья и сестра чувствовали себя родными.
Дядя Вадик несколько раз предлагал Виталику, чтобы тот называл их с Лилей отцом и матерью, и мальчик честно пытался пару раз выговорить сокровенные слова, однако у него ничего не получилось. Большая фотография родителей, молодых и красивых, стоявшая на комоде, мешала это сделать.
Нет, Вадим и Лиля — люди родные, спору нет, но не настоящие папа и мама. Об этом и сказал им Виталик, и Воронцовы поняли, не стали настаивать и ничуть не изменили своего отношения к племяннику. Виталий провел пальцем по большому экрану смартфона:
— Да, дядя Вадим!
— О, он уже не спит! — раздался бас Воронцова, и вся квартира будто наполнилась светлой музыкой. — Молодец! Я думал, дрыхнешь. Ты же теперь безработный.
— Дядя, мне всего тридцатник, если вы об этом помните, — усмехнулся Виталий. — А в такие годы безработными становятся те, кто очень хочет им быть. У меня же почти арендован офис. Впрочем, на эту тему мы с тобой уже разговаривали.
— Разговаривали, — согласился Воронцов. — И я еще раз тебе предлагаю свою помощь. У меня есть люди в Горсовете, готовые помочь. Давай я свяжусь с ними, и твой полковник приползет на брюхе, чтобы просить тебя вернуться. Что ни говори, а ты прирожденный сыщик. В полиции ты был на своем месте.
— Я с тобой совершенно согласен, — отозвался Громов. — И довожу до твоего сведения раз, наверное, в пятый, что не собираюсь бросать сыскное дело.
— Знаю, знаю, частный детектив, — Вадим Сергеевич произнес последнее слово немного презрительно.
Вероятно, эта профессия ассоциировалась у него с героями иностранных детективов. Правда, среди них не было идиотов, но они почему-то не внушали ему доверия — методы не те. Да и не уважает их никто, ибо нет заветных корочек: любой может указать на дверь, в то время как сотруднику полиции просто так на дверь не укажешь — чревато последствиями.
— Зря ты так, — обиженно проговорил Виталий. — За рубежом, между прочим, хороший частный детектив зарабатывает неплохо и ценится на вес золота.
— Не знаю, не знаю, — дядя начинал сдаваться. — Мне кажется, и заказов у тебя стоящих не будет. Так, следить за женами-изменницами и такими же мужьями.
— Посмотрим, — философски отозвался Громов. — Ладно, закончим о работе, — резко прервал Вадим сам себя.
— Какие у тебя планы? Видишь ли, сегодня я хотел поехать в загородный дом к твоему деду. После его смерти я ни разу там не был: привык, что отец не жаловал в нем родственников, в том числе родного сына и внуков. Не хочешь составить мне компанию? Твои брат и сестра куда-то укатили с приятелями — в итоге я один как перст и, кроме тебя, попутчиков не намечается. Леня, правда, обещал составить нам компанию, но что-то подсказывает: в последний момент он соскочит. Так, едем?