— У меня нет оружия.
— Сдавай оружие.
— Вас неверно информировали.
— Ты брось эту свою нахра. Пушки давай.
— Я требую, чтобы вы немедленно покинули мой дом, — отчеканил судья.
— Неси оружие.
— Я вызову полицию.
Эта угроза их развеселила. Во всей округе ни одного телефона.
Они рассмеялись так, как это делают в кино, и, подражая киногерою, парень с ружьем прицелился в Шамку.
— Сейчас я хлопну для начала шавку, потом тебя, старый. Следующий повар, а за ним дама. — И он постарался изобразить кинематографическую улыбку и обозначил поклон в сторону Саи.
— Я сейчас принесу, — заторопилась Саи, вскочив и опрокинув поднос.
Судья поднял собаку на руки. Ружья остались у него со времен службы. Пятизарядное помповое BSA, винтовка «Спрингфилд» тридцатого калибра и двустволка «Holland & Holland». Они висели в зале над пыльными чучелами уток, никто их не прятал и не запирал.
— Чх-чх, ай-ай, ржавые! Почему не следите за оружием?
Достигнув цели, доблестные воины обрели достоинство, самодовольно огляделись.
— Мы с вами чаю выпьем.
— Ч-чаю? — ужаснулась Саи.
— Чаю. И закусим. Вы что, хотите отослать гостей голодными? — Они переглянулись, нагло осмотрели ее и перемигнулись.
Саи вдруг почувствовала себя безнадежно женственной и беззащитной.
Конечно же, парни представили себя киногероями, вкушающими чай в обществе дам высшего света, небрежно кивающими услужливо улыбающимся лакеям. Танцы, пение и флирт в шикарных отелях и особняках… Такого сорта зрелище преподносилось в кинотеатрах Кулу-Манали или, в дотеррористическую эпоху, в Кашмире. Затем из тумана появились славные бойцы, пришла пора иных сценариев.
Из-под стола извлекли забившегося туда повара.
— Ай-я-а-а-а… Ай-я-а-а-а… — кланялся он, молитвенно сложив ладони. — Я бедный человек, бедный, прошу вас…
— Он ничего не сделал, не троньте его, — встрепенулась Саи. Ей претило унижение старика, еще больше — необходимость унижаться самой.
— Живу, чтобы только сына увидеть, пощадите, добрые господа, не трогайте меня, прошу вас…
Повар заплакал. Точно по сценарию. Веками сочинялся и оттачивался этот сценарий, роль бедного человека. Проси и унижайся. Слова, жесты, мимика…
Безукоризненное исполнение поваром своей роли лишний раз утвердило освободителей в верности их поведения.
— Кому ты нужен? Мы просто проголодались. Корми нас. Сахиб тебе поможет. Давайте шевелитесь оба.
Судья не двинулся с места, и ствол снова направился в сторону собаки. Судья спрятал любимицу позади себя.
— Добрый сахиб. Мягкосердечный. Прояви доброту и к гостям. Накрывай на стол.
И вот судья на кухне. Впервые в жизни. Шамка путается в ногах, Саи и повар жмутся рядом. Может быть, в этой кухне и суждено им встретить смерть. Мир перевернулся вверх дном, чего теперь ожидать?
— Есть нечего?
— Только печенье, — проинформировала Саи второй раз за день.
— Ха-ла-ла! Ну и сахиб! Так приготовьте что-нибудь! Не отправляться же нам на пустой желудок.
Причитая и подвывая, повар принялся жарить покора. Полужидкое тесто шипит в раскаленном масле, создавая подходящий к обстановке зловещий звуковой фон.
Судья порылся в ящике, заполненном занавесями, простынями, тряпками; вытащил скатерть. Саи заварила и отцедила чай, хотя толком не знала, как готовить чай по-индийски. Она поверхностно знакома лишь с английской процедурой заваривания.
«Гости» тем временем ознакомились с домом. Атмосфера запустения. Тут и там древняя деревянная мебель, разукрашенная вязью и клинописью жуков-древоточцев, металлические складные стулья. Высокие, почти дворцовые потолки, обширные помещения богатого жилища, открытые на снежные вершины окна — и вонь от мышей, как в крестьянском сарае. Они уставились на диплом Кембриджского университета, почти слепой от рыжих пятен, от сырости провисший, как парус корабля в безветрие. Пол в кладовой просел. На сломанном столе для пинг-понга куча пустых жестянок из-под рыбных консервов и припасы из кладовой. В кухне используется лишь небольшая часть помещения, рассчитанного на многочисленную прислугу. Ныне здесь хозяйничает один повар.
— Дом требует ремонта, — категорически заявил главный.
— Чай слабый, — критиковали они тоном недовольной свекрови. — И соли мало в покора.
Они обмакивают печенье «Мария» и «Наслаждение» в чай, чавкают, сопят, утирают носы ладонями, хлюпают. Обнаруженные в спальне два сундука набили рисом, чечевицей, сахаром, чаем, маслом, спичками, мылом «Люкс» и кремом «Понд». Один из них утешил Саи: