Впервые она увидела повара, когда ее привезли из монастыря Святого Августина в Дехрадуне. Девять лет прошло с той поры. Такси подъехало к табличке, на которой в лунном свете можно было разобрать надпись «Чо-Ойю», название дома. Она стояла возле такси, рядом с ней — жестяной сундучок с надписью «мисс С. Мистри, монастырь Св. Августина». Водитель принялся колотить в запертые ворота.
— Ои, кои хаи? Хансама? Ут, кои хаи? Ут, Хансама?
Вдали призрачно светилась Канченджанга, светлели стволы, чернели листья деревьев, к дому вела тропа.
Наконец они услышали свист, увидели свет фонаря, из-за деревьев показался повар, так же ковыляющий, все с тем же морщинистым лицом, как и сейчас, такой же, каким останется еще долгие годы. Короткое детство, рано наступившая, растянутая старость. Между ним и судьей разница в поколение, но поставьте их рядом! Возраст въелся в его поведение, в его котлы и чайники, в голос и грязь, в запах кухни, дыма, керосина.
— Что они у вас натворили! — покачала головой Саи, провожая взглядом полицейских и стараясь не замечать пропасти, которая разделяла ее и старого повара.
— Что делать, работа у них такая, — рассудительно возразил повар.
Пытаясь восстановить достоинство, они лишь подчеркнули глубину падения. Вместе они собрали пожитки, повар аккуратно вложил письма в правильные конверты. Когда-нибудь он вернет письма сыну, и тот восстановит свою историю, ощущая гордость и удовлетворение от достигнутого.
Глава пятая
Бижу в «Беби-бистро».
Вверху, в кафе — прекрасная Франция.
Внизу, в кухне — Мексика и Индия. А потом наняли Паки, и внизу воцарились Мексика, Индия и Пакистан.
Бижу в «Лё Колёньяль», сочная колониальная кухня.
Вверху колониальный антураж, внизу бедолаги-туземцы: колумбиец, тунисец, эквадорец, гамбиец.
Дайнер «Старз-энд-страйпс». Вверху гордо развевается американский флаг, внизу скромный гватемальский.
Потом наняли Бижу, внизу появился маленький индийский флажочек.
— Где такая Гватемала?
— Где Гуам?
— Где Мадагаскар?
— Где Гайана?
— А ты почему не знать? — спрашивает человек из Гайаны. — В Гайана много-много индус, парень, много-много.
— Гуам — много из Индии. Много-много.
— Тринидад?
— Да в Тринидаде индийцев навалом, друг! Знаешь, в Тринидаде… Лосося откройте, мэм, лосося просили.
Мадагаскар — индийцы, индийцы и индийцы. Маленькая Индия.
Чили — Зона Роза, свободная зона Тьерра дель Фуэго: индусы, виски, электроника. Чертовы пакистанцы захватили торговлю подержанными автомобилями в Ареке. «Да плюнь-разотри, пусть стригут свои полпроцента…»
Кения. Южная Африка. Саудовская Аравия. Фиджи. Новая Зеландия. Суринам.
В Канаде вдали от крупных городов обосновалась группа сикхов. Их женщины сняли свои шальвары и носят курта, как платья.
Индийцы… Да, да, на Аляске, последняя лавка перед Северным полюсом, какой-то дези держит ее, торгует консервами да рыболовными снастями… солью, лопатами… Жену с детьми оставил в Карнуле, где есть детский сад.
На Черном море индийская торговля пряностями.
Гонконг, Сингапур.
И как он все это пропустил? Англия да Америка, Дубай и Кувейт… Почитай, больше ничего из школы и не вынес.
Подвальные кухни Нью-Йорка заключают в себе целый мир, но Бижу к этому миру плохо приспособлен, так что даже почувствовал облегчение, когда прибыл этот пакистанец. Написал отцу.
Повар обеспокоился. Что за безобразие! Да, конечно, Америка — это страна, куда люди приезжают из разных стран, со всего мира. Но ведь не из Пакистана же! Нельзя же нанимать пакистанцев! Индийцы гораздо лучше…
«Берегись! — написал он сыну. — Остерегайся. Держись подальше. Не доверяй».
Он гордился сыном. Тот уже выработал в себе способность не раскрываться перед посторонними. Каждая клетка его ощущала опасность. Каждый волосок держался настороже.