Только такому психу, как Володарский могло прийти в голову надеть на Гонерилью этот черный кудрявый парик. Инна заикнулась было, что выглядит в нем как болонка, которую забыли искупать после прогулки, но Володарский, как всякая посредственность, дорвавшаяся до самостоятельной постановки, был непреклонен. Он, видите ли, видит образ коварной дочери короля Лира только таким. И она смирилась. Пусть делает что хочет. Все равно ни эта роль, ни последующие не принесут ей ни славы, ни денег. А если так, то к чему спорить?
В дверь коротко стукнули. Это, конечно, помощник режиссера Любочка Воронцова пришла поинтересоваться, почему Гонерилья еще не на сцене.
– Скоро буду готова, Любочка! – крикнула Инна. – Мне нужна еще пара минут.
Но стук повторился. Инна удивилась, стащила с головы парик и крикнула: «Вой дите!»
Наверное, Ада была последней, кого ожидала увидеть в своей грим-уборной Инна Белова. В последний раз они виделись на выпускном вечере почти десять лет назад. Потом изредка перезванивались. Инна приглашала Аду на встречи выпускников, но та никогда не приходила. В какой-то момент Инна поняла: у бывшей лучшей подруги жизнь не складывается, и гордая Ада не хочет предстать перед подругами в роли жалкой неудачницы. И перестала звонить. И вдруг!
Ада вошла в гримуборную, сбросила на пол пальто, которое Инна одним взглядом оценила тысячи в три долларов, и бросилась на шею подруге.
– Инка, родная моя!
– Моя цыганочка!
Женщины сплелись в объятии в центре тесной гримуборной. Инна оторвала от себя подругу и внимательно ее оглядела. Дорогое пальто – явно не случайная покупка. Туфли баксов за пятьсот, платье от какого-то модного дома, сумочка тысячи за полторы, если, конечно, не подделка, духи… Инна даже не поняла, что это. Хотя понятно, что французского происхождения и очень дорогое. В первый момент Инна подумала, что подруга наконец выбилась из нужды и пришла похвастать этим после долгих лет забвения.
Ада кивнула на афиши.
– Звезда ты наша. Читаю о тебе в газетах и горжусь, что сидела с тобой за одной партой.
– Скажешь тоже, звезда! – отмахнулась Инна, хотя такое признание простого зрителя было ей приятно. Правда, понять, о каких газетах говорит Ада, она не могла, но решила не развивать эту тему.
– Не скромничай! – Ада еще раз обняла подругу. – Ты для меня самая лучшая и самая знаменитая.
– Спасибо! А как ты живешь? – Инна решила перейти к делу. Вопрос: «Зачем она пришла?» не давал ей покоя с момента появления Ады. А тут еще все эти шмотки вкупе с духами и сумочкой.
– Живу, – просто ответила Ада, и этот ответ можно было понимать как угодно.
– Работаешь?
– Занимаюсь бизнесом.
– Своя компания?
– Нет. Я помощник генерального директора.
Все ясно! Никаких особых успехов у подруги не наблюдается. Помощник генерального директора. Все секретарши называют себя именно так. Значит, она устроилась в какую-то фирму, прилегла под одеяло с генеральным директором, и отсюда все эти дорогие шмотки. Печальная участь зависимой женщины. Понять Аду, конечно, можно. Ведь до сих пор у нее не было вообще ничего. От одноклассников пряталась.
– Генеральный директор симпатичный? – улыбнулась Инна.
– Очень! – в тон ей ответила Ада. – Я бы даже сказала, красивый. Ты ее наверняка знаешь.
– Ее?
– Арина Розова. Восходящая звезда нашего бизнеса.
– Розова? Ты помощница Розовой? Той самой?
Ада улыбалась, а настроение Инны испортилось окончательно. Умеют же люди устраиваться. Все, кроме неё.
Вот и Адке повезло. А она так и будет выходить каждый вечер на одну и ту же сцену за зарплату, о которой смешно говорить.
Ада заметила изменение настроения подруги и безошибочно разобралась с причиной.
«Надо переходить к делу, – решила она. – А то эта актрисочка окончательно расстроится и чего доброго откажется помочь».
Ада подсела ближе к подруге.
– А я к тебе по делу, Инночка.
Инна повернулась. В глазах у нее блеснул интерес. Какое может быть дело к ней у помощницы самой богатой женщины страны?
– Мне нужно разыграть небольшое представление. С тобой в главной роли. За исполнение этой роли я готова заплатить десять тысяч долларов.
Инна судорожно вздохнула. Ей очень хотелось переспросить: «Сколько?», но она сдержалась и только кивнула.
– Это вообще-то моя профессия. Разыгрывать представления.
– Конечно, – подтвердила Ада. – Потому я к тебе и пришла. Слушай, что надо сделать.