Оуэн улыбнулся, а Лора подумала, что Эллисон резко судит обо всех, будь то ее отец или пожилая дама.
— Я думаю, что ты различишь марихуану и преуспела в чем-нибудь еще, кроме бараньих отбивных и желе.
— Я еще ничего не умею делать, чтобы об этом можно было бы сказать «превосходно», — ответила Лора, но при таком строгом надзоре я могу это делать лучше, чем ты.
Стоя рядом с Оуэном и глядя на фарфоровое хорошенькое личико Эллисон и ее кузину, она почувствовала прилив гнева. Почему так получается, что люди, у которых полно денег, обладают такими безупречными фигурами, красивыми лицами и респектабельностью? Почему все это не распределяется таким образом, чтобы всем досталось, по крайней мере, хоть что-то?
— Но я научусь. Я собираюсь поступить в колледж и стать актрисой. А может быть, — размышляла она вслух, стараясь, чтобы это прозвучало так же уверенно, как у Сэлинджеров, — у меня будет какое-нибудь дело, книжный магазин или ресторан, и тогда я буду нанимать людей, чтобы они работали на меня.
— Почему бы не отель или даже два? — насмешливо спросила Эллисон.
— Я смогла бы, — ответила Лора. Она вздернула подбородок. — Я бы хотела этого.
— В самом деле? Как я знаю, это будет нелегкая работа.
Такая же, как та, для которой меня послали на Кейп-Код — помочь брату ограбить ваш дом.
— Я ничего не имею против работы. На свете столько всего, что я хотела бы, и нет другого пути, как… — Ее голос растаял в воздухе. Как человеку, вроде Эллисон, понять, что она имеет в виду? Единственное, что у них было общего — это возраст, обеим по восемнадцать лет.
— Я думаю, у тебя все получится и ты станешь тем, кем захочешь. Но одну-единственную вещь тебе не следует делать: переманивать у нас Розу, чтобы она управляла твоей кухней.
Лора улыбнулась, благодарная за то, что Оуэн вмешался, когда она чувствовала себя унизительно, и через несколько минут они уже направлялись к дому Дженсенов вниз по дорожке.
— Приходи, — сказала Эллисон, идя рядом с ними. — Мы можем поболтать и узнать друг друга получше. Я научу тебя играть в теннис, если хочешь. Когда бы ты смогла? Роза дала же тебе сегодня свободное время, она и еще раз отпустит тебя.
Лора молчала, не замечая взгляда Оуэна, которому было интересно, как она выкрутится.
Глаза Эллисон сияли.
— Я приглашаю тебя на ужин и не приму никаких отговорок.
— Вечерами я работаю на Розу.
— Какими вечерами?
— Когда ей требуется моя помощь, тогда я и работаю.
— Я приглашаю тебя на тот день, когда у тебя выходной.
— Мне нравится проводить время с братом.
— Весь день?
— Эллисон, — сказал Оуэн, когда они дошли до веранды дома Дженсенов, — почему ты настаиваешь, если человек с неохотой принимает твое приглашение?
Последовала пауза.
— Это действительно так? Это правда? — спросила Эллисон Лору. — Не хочешь быть со мной? Многие люди считают за честь общаться с Сэлинджерами. И дедушка хочет, чтобы мы стали друзьями, а ты категорически отказываешься. Потому что я не нравлюсь тебе, да?
Я боюсь, что ты понравишься мне. Я боюсь разговаривать с тобой.
— Я просто очень занята, — начала было Лора, но остановилась. Они принадлежали к разным социальным кругам, и с этой точки зрения все было правильно, но Эллисон знала, что просто так, как подруги, ровесницы, они бы подружились. Лора Фэрчайлд никогда не задумывалась над тем, что существуют различные социальные круги и там есть свои права, но права есть и просто у отдельно взятых людей, их личные права, а между этими двумя понятиями — социальное право и личное право — существует разница. «Я начинаю это узнавать, — подумала она. — Я могла бы жить так же, как они. А что плохого, что я учусь у них всему? За то время, что мне необходимо пробыть здесь для Бена, я могу извлечь пользу и для себя. И если Оуэн действительно хочет, чтобы мы стали друзьями…»
— Может быть, я смогу как-нибудь прийти на ужин, — сказала она Эллисон, — и мне очень хочется научиться играть в теннис.
— Тогда решено, — удовлетворенно сказала Эллисон. — Я скажу Розе, и мы устроим это через пару дней. Днем — теннис, а потом — плавать.
— Я не умею плавать, — возразила Лора. Было так много простых вещей, которые она не умела делать.
— Ничего, этому ты тоже научишься. У нас все лето впереди. Столько развлечений! Мне нравится быть педагогом. Может быть, мы займемся еще какими-нибудь предметами.
— Ты подумала о стрижке?
— Эллисон, — вмешался Оуэн.
— Я дам тебе знать когда, — сказала Эллисон. — Надень теннисные туфли и принеси купальный костюм. У тебя есть купальный костюм?
Лора покачала головой.
— Я одолжу тебе. У меня их дюжина. Скоро поговорим. — Не дожидаясь ответа, она побежала к Патриции.
Лора смотрела вниз, потом подняла глаза и встретилась взглядом с Оуэном:
— У меня такое впечатление, что я — ее новый проект.
Он задумчиво посмотрел на нее:
— Ты очень мудра. Эллисон нужны проекты, ей необходимо чувствовать, что она нужна. Ты могла бы сделать ее счастливой. — Он помедлил. — И думаю, что и она может помочь тебе стать счастливой.
— Я счастлива, — быстро ответила Лора и повторила: — Я счастлива.
А потом Томас Дженсен открыл дверь, и Лора вошла еще в один большой дом с просторными, светлыми комнатами, которые выходили на океан и волейбольную площадку и длинный овальный бассейн, как яркое голубое желе в центре ровной лужайки. Комнаты были обставлены бледно-голубой плетеной мебелью с белыми и голубыми подушками. Бледно-желтые, соломенного цвета ковры покрывали светлые деревянные полы. Барбара Дженсен занималась розами и обернулась, когда в сопровождении Томаса вошли Лора и Оуэн.
— Как мило со стороны Оуэна привести вас к нам, Лора. Я едва ли знаю людей на своей собственной кухне, но гораздо хуже, чем на кухне сестры. Роза очень милая, так ведь? Немного жесткая, на все у нее есть свое мнение, но очень умная. Хотите охлажденного чаю? Проходите, присядьте. Надеюсь, что Поль скоро вернется, он повез Эмили по магазинам, но они уже давно отсутствуют. Хотите лимон?
Лора ответила: