— Мистер Сэлинджер, — мягко произнесла сестра, — Лора здесь.
Он открыл глаза.
— О, моя дорогая! — Он повернулся к сестре. — Вы можете идти.
— Я буду тут, недалеко, — сказала она и, уходя, оставила дверь открытой.
Оуэн подмигнул Лоре в слегка усмехнулся:
— Она — людоед. Теперь можешь поцеловать меня.
Она наклонилась и поцеловала его в лоб. Лоб был прохладный, почти ледяной.
— Что-нибудь болит?
— Моя гордость. Старый человек, сбитый с ног вором. Нет уважения к возрасту. Проклятый трус.
— Он бы не сделал этого, если бы знал — я имею в виду, не могу поверить, чтобы кто-то мог сделать вам больно, если… если бы знал, что вы намного старше, чем он сам.
— Может, ему восемьдесят. Подумал, что я моложе.
Лора тихонько рассмеялась. Она была вся напряжена, зла на Бена, но защищала его, любила Оуэна, но сердилась, что он назвал Бена трусом.
Но Бен и был трусом, — мне не следует защищать его, — и это чудесно, что Оуэн шутит, это означает, что ему скоро будет лучше, он не умрет, и мы не будем причиной его смерти.
— Скоро вы поправитесь, — сказала она.
— Я надеюсь. Садись. Я так не вижу тебя.
Она пододвинула стул поближе к кровати, наклонилась вперед, поставив локти на кровать и подперев рукой подбородок.
— Сестра сказала, что я могу побыть только несколько минут.
Он покачал головой:
— Я хочу, чтобы ты осталась. — Он раскрыл ладонь и подождал, пока Лора не положит свою руку на него. — У меня много планов.
У него не было сил, чтобы сжать ее руку, но Лора чувствовала тепло его ладони и сжала его руку своими крепкими пальцами.
— Какие планы?
— В отношении тебя. Я хочу, чтобы ты приехала в Бостон, жила в моем доме и помогала мне. Ты не возражаешь?
Волна радости мгновенно захлестнула Лору и так же быстро отступила.
Сэлинджерам нет дела до тебя или Клэя, вы — люди не их круга.
— Я не медсестра. Я ничего не знаю… Оуэн покачал головой:
— Не сестра. Компания. Работа. Говорить со мной, читать мне, помогать в библиотеке. Там будет больше работы, чем здесь. И беспорядка больше. — Он опять украдкой взглянул на нее и улыбнулся. — И ты сможешь ходить в колледж.
У нее вырвался вздох.
— Я думал, тебе это понравится, — сказал Оуэн.
— Да, это все, чего я хотела. Мне это очень нравится. Но… у меня есть еще Клэй.
— Клэй. — Он замолчал, дыхание было учащенным и поверхностным. — Ленни нравится Клэй, она найдет что-нибудь для него. Но ты — это то, что нужно мне. Жесткая и ранимая. Как я сам когда-то. — Легкая усмешка тронула его губы. — Каким я бываю сейчас иногда. Ты сделаешь это?
— Да, о да! Спасибо, не могу передать… Спасибо.
Его дыхание замедлилось. Он улыбнулся Лоре, на этот раз очень слабо.
— Теперь почитай мне. — Он слегка повернул голову в сторону окна, где среди цветов и зеленых растений Лора увидела его любимый сборник коротких рассказов. Она взяла книгу.
— Что бы вы хотели?
— Что-нибудь забавное, со счастливым концом.
Она наклонилась и быстро поцеловала его, на мгновение прижав губы к его колючей щеке.
— Я буду заботиться о вас, и вы поправитесь, станете сильным. Я обещаю. Я люблю вас.
Оуэн медленно поднял руку и положил на голову Лоры.
— Дорогая Лора, лежа здесь, я думал, что не могу еще умереть, слишком много надо сделать, и Лора мне поможет. — Он закрыл глаза, и рука бессильно упала на кровать. — Читай. Я должен поспать. Ты не возражаешь?
Лора улыбнулась, сморгнув горячие слезы.
— Я не возражаю.
— Ты будешь здесь, когда я проснусь?
— Я всегда буду здесь, столько, сколько нужно вам. — Она наклонила голову, и слезы покатились на книгу, лежащую на коленях. Она осторожно смахнула их кончиками пальцев. — Спасибо, что думаете обо мне, — прошептала она. А потом она принялась листать книгу, искать рассказ со счастливым концом.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА 6
В восемь часов утра все корты были пусты, единственным звуком в огромном зале с высоким потолком был гулкий звук теннисного мяча, отбиваемого на лету сильным ударом, до тех пор, пока Эллисон или Лора не выигрывали очко.
— Черт! — воскликнула Эллисон, когда мяч упал за чертой. — О чем я думала, когда учила тебя играть?
— Ты думала о том, чтобы сделать меня более совершенной, и ты добилась этого, — ответила Лора.
Они играли в сосредоточенном молчании, составляя в игре прекрасную пару — обе были упорными, быстрыми, но все же Эллисон удалось наконец-то сделать решающий удар, который Лора не смогла отбить.
— Чуть не проиграла, — сказала она, задыхаясь, и с нежностью прикоснулась к руке Лоры, когда они менялись сторонами. — Но проиграю, если не буду внимательна. Не могу поверить, что еще три года назад ты никогда не играла в теннис, ты уверена, что не разыгрываешь меня?
— Ты же знаешь, что это так. Я никогда не держала в руках ракетку, пока ты не научила меня. У меня так получается, потому что я очень люблю играть. Разве ты не учишься чему-нибудь быстрее, если любишь это дело?
— Вероятно. Но ты — настоящая спортсменка. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь двигался, как ты — словно кошка.
Казалось, тень пробежала по лицу Лоры, но через мгновение оно снова просветлело.
— Я научилась этому у тебя, — спокойно ответила она. — Еще один гейм?
Эллисон кивнула. А наверху, в ресторане, Поль Дженсен сквозь стеклянные стены наблюдал за стремительной игрой, восхищаясь своей кузиной Эллисон, но невольно его взгляд снова и снова возвращался к Лоре, которую он не видел почти год. Последний раз они встречались прошлым летом, когда он приехал на неделю домой после путешествия на Запад с друзьями. Уже тогда было очевидно, что Лора стала частью семьи, но он едва удостоил ее внимания. Он помнил, что отметил, как она повзрослела и больше не казалась пугливой, неуютно чувствующей себя девочкой, которую он встретил на Кейп-Коде, или, по приезде в Бостон, неуловимо-непонятной, замкнутой, проводящей все время с Оуэном или Розой на кухне, когда не посещала лекции в колледже. Она все еще была несколько угловата, хорошенькая, но погруженная в свои мысли и, казалось, витавшая где-то далеко, и не было в ней той победительной красоты и уверенности, которые так привлекали Поля.