— До свидания, — ласково сказала Лора. — Не надо пытаться играть в суровость — меня обмануть нельзя. — Она взяла Поля за руку: — Нас отпустили.
— Пора бы, — сказал он с улыбкой, и они попрощались с Оуэном и Эллисон, стоявшими рядом, и пошли по проходу между рядами стульев, который выводил на улицу.
— Я хотел бы заняться с тобой любовью, — задумчиво сказал Поль, когда они дошли до его машины.
— Здесь? — спросила она. — Или остановимся где-нибудь на частной бензозаправочной станции по дороге?
Он рассмеялся, и они поцеловались, сидя на переднем сиденье.
— Если это единственный выбор, то я предпочитаю твой коттедж на Кейп-Коде. Подождешь пару часов?
— Я всегда буду ждать тебя, — ответила Лора, голос прозвучал низко, и Поль быстро глянул на нее, перед тем как свернуть на Коммонуэлс-авеню по направлению на Кейп-Код.
Они научились не спеша, со вкусом заниматься любовью. После ураганных первых недель, проведенных вместе, когда, казалось, они никогда не утолят свой голод, они уже стали приближаться к пику наслаждения более медленно. А когда они смогли оставаться вместе на целую ночь, они продлевали наслаждение еще дольше, разговаривая, смеясь, лаская друг друга, даже когда страсть росла и переполняла их. Когда наконец-то они засыпали, их руки оставались сплетенными, и первые мгновения пробуждения, еще не открыв глаза, они поворачивались друг к другу и лежали, тесно прижавшись и крепко обнявшись. Их ноги переплетались, ее губы касались его груди, а он целовал ее лоб, и они медленно просыпались, пробуждаемые светом, который уже наполнял комнату, и трепетом тел, которые стремились друг другу навстречу. Каждое утро они лежали в объятиях друг друга, тихое, бесконечное мгновение плывя по волнам теплой близости, пока крошечным огоньком не загоралось желание, и росло, подобно маленькой волне далеко в океане, которая, постепенно набирая силу, обрушивается сокрушительным валом. И по мере того как росло желание, они сжимали друг друга еще крепче, учась сдерживаться, чтобы искать все новые формы наслаждения, пока страсть не поглощала их, и вместе, в одно дыхание, в одно биение сердца они доводили свою страсть до крещендо и вместе же отступали назад, к спокойным, дремлющим объятиям, с которых начинали.
Летнее имение в Остервилле было целиком в их распоряжении, Кейп-Код тоже принадлежал почти им одним, так как в мае гостей было мало. Все дни они проводили на чудесном майском солнце, плавая на лодке по ослепительно сверкающему заливу, гуляя в прохладном сосновом лесу, утопали босыми ногами в песчаных дюнах. Они бродили по пляжу до позднего вечера, пока лунный свет не заливал все вокруг, размышляя о женщинах, которые жили давным-давно и проложили «вдовью дорожку» на вершину, с которой подолгу смотрели на море, дожидаясь своих мужей-капитанов, что ушли искать сокровища, а вместо этого нашли покой в невидимых могилах, тайны которых скрывал океан.
— Две недели, — сказал Поль в их последний день. — Это очень мало. Давай продлим отпуск, нам, по крайней мере, нужен еще месяц.
Лора застегнула рубашку:
— Я бы очень этого хотела. Но как я объясню Жюлю, если не приду завтра утром на службу?
— Я позвоню ему и скажу, что старший помощник консьержа похищен. — Поль откинул ее длинные волосы и поцеловал шею сзади. — Я скажу, что ты нужна мне, чтобы мыть посуду после ужина, потому что оставлять ее до утра — это непорядок.
Лора рассмеялась и потянулась за своими кроссовками.
— Жюль скажет, что ты — сумасшедший. Он не убирает со стола у себя дома.
— А если я скажу ему, что вытираю посуду, когда ты ее моешь?
— Он ответит, что это не мужская работа.
— Да, но это не должно быть и твоей работой, когда ты провела на службе целый день. Нам нужно, по меньшей мере, две служанки, чтобы делать работу по дому.
Пальцы Лоры замерли, потом она опять начала медленно завязывать кроссовки.
— Я не умею говорить служанкам, что делать, — сказала она между прочим. — У меня их никогда не было.
— У меня были. Я установлю все порядки, а тебе нужно будет только расточать похвалы, когда понадобится. Великолепное партнерство.
Лора мимолетно улыбнулась:
— Да, звучит неплохо.
— Конечно, все зависит от того, где мы будем жить. — Поль наклонился, завязывая ботинки. — Если мы останемся в Бостоне, мама или Ленни найдут нам великолепную прислугу, которая знает, что делать, и нам не о чем будет беспокоиться. Или Роза пришлет какого-нибудь из дюжины своих племянников, которые займутся нашим хозяйством. Но если мы будем жить не в Бостоне, то устраивать все придется нам самим. Не думаешь, что нам лучше остаться в Бостоне?
— Но Оуэн! — Сердце Лоры бешено колотилось, слова застревали в горле. — Разве ты не помнишь, что я, может быть, понадоблюсь ему для работы в Чикаго?
— Это точно? Когда?
— Пока я буду работать с Жюлем… До тех пор, пока все не решится.
— Да, это не важно, мы прекрасно можем жить в Чикаго. У меня там есть друзья, они тебе понравятся. Я стану одним из тех мужей, которые счастливы следовать за своими женами, когда те меняют место службы и приветствуют каждый вечер супругу у входа со стаканом мартини в руках. Но ты не пьешь мартини.
— Нет, — у Лоры перехватило дыхание. — Но если ты найдешь хорошее красное вино… — Слезы не дали ей говорить, и она отвернулась, ничего не видя сквозь них и пытаясь найти салфетку.
— Боже мой, что же я такого сказал? — И прежде чем Лора подошла к коробке с салфетками, оказался там и уже вытирал ей глаза. — Ты не хочешь, чтобы я был с тобой в Чикаго? Я тебе совсем не нужен? Ради Бога, почему ты расплакалась из-за моих слов? Все кажется таким простым и само собой разумеющимся…
— О Господи! — воскликнула она. — Пожалуйста, не говори ничего. Конечно, я хочу, чтобы ты был со мной в Чикаго. Я хочу, чтобы ты был со мной везде, я не знаю, почему я плачу.
Поль поцеловал ее, и они долго простояли, обнявшись, пока ее сердце не успокоилось и не стало биться медленнее. И она чувствовала, что и его сердце бьется медленнее.
— Это все очень серьезно, — сказала она, отстраняясь от него, чтобы посмотреть ему в глаза.