– Да не могли вы видать страсти, Михаил Степанович, – усмехнулся Дубиков. – Вы ведь, кажется, в охране служили?
Кузьмин поморщился – всё знает, чёрт легавый. Видимо, и в самом деле основательно всю жизнь его перелопатил, чтоб в нужный момент припереть к стенке.
– А вы бы попробовали и в охране. Любопытно было бы поглядеть, как зелёный понос прохватил бы!
– Так уж и прохватил бы?
– А вы что думали? Впроголодь да без сна – так лучше уж на передке, там хоть кормёжка была…
– Ладно, – сказал Дубиков. – Не моя вина, что по возрасту не успел. Ну что, Михаил Степанович, оформим протокол да по домам?
– Воля ваша, – будто бы безразлично сказал Кузьмин, хотя цепкий взгляд его буравил следователя. «По домам», – значит, не собираются держать его под арестом, а это очень важно. Лишь бы успеть взять Дунаева за горло – пусть выручает. Вместе химичили – вместе и отвечать должны.
Дубиков быстро писал, изредка поглядывая на Кузьмина. Тот сидел прямой и важный, как степной орёл. Закончив писать, Дубиков стал читать протокол завхозу, и в одном месте Кузьмин перебил его, стукнув костяшками пальцев по столу:
– Торопитесь, Николай Сергеевич, торопитесь. Желаемое спешите за действительность выдать. Не говорил я вам о сообщниках, не говорил…
– А как же тогда ваши слова понимать, что не один сядете?
– Да ослышались вы. – Кузьмин нахально глядел в глаза следователю. – Ей-Богу, ослышались. Уберите это, иначе не подпишу…
Ладно, подумал Дубиков, хрен с тобой. Сейчас главное не это. Пусть только протокол подпишет, а там можно и к прокурору за ордером на арест идти. Кузьмина следует привлечь хотя бы за то, что передал тысячу рублей должностному лицу, а это не пустяк, взятка, не меньше. Подпишет Кузьмин – значит, сегодняшний день принёс хоть и маленькую, но победу.
Дубиков вычеркнул из показаний фразу о сообщниках, протянул листы Кузьмину. Тот долго читал, шевелил губами, причмокивал, а потом резко, точно бросился в холодную обжигающую воду, схватил ручку и нацарапал подпись.
– Всё? – спросил он и, увидев утвердительный кивок, облегчённо вздохнул. Потом молча встал, подошёл к двери и, не прощаясь, вышел.
Николай Сергеевич позвонил прокурору района и попросил принять его по делу Кузьмина. Тот сказал, что ждёт, и Дубиков заковылял в прокуратуру. Нога сегодня болела уже меньше, только ныла, как к плохой погоде.
Прокурора Дубиков знал давно. Это был трусоватый, всегда будто чем-то напуганный человек. Вот и в этот раз, здороваясь, он вздохнул:
– Слушай, Дубиков, и дался тебе этот Кузьмин! Лишних неприятностей захотел, да?
– О чём вы? – сделал вид, что не понял, следователь.
– О том самом. – Голос прокурора звучал раздражённо и неуверенно. – Стоит ли тратить время на эту шелуху?
– Не пойму я вас что-то. Схватить вора за руку – по-вашему, это шелуха?
– Такого, как Кузьмин, – да! Пескаря несчастного…
– Но ведь за пескарями крупная рыба прячется?
– А вот на ней и сломаешь себе шею! Леска не выдержит, оборвётся, и сам вверх тормашками полетишь. От меня-то тебе что надо?
– Ордер на арест Кузьмина.
– А нужно его арестовывать?
– Нужно.
– Ну смотри, Дубиков, – усмехнулся прокурор и добавил: – Ладно, оставляй бумаги, потом созвонимся…
Кузьмин шёл к Дунаеву. С неба сыпался снег, и неповторимый запах его, сырая прохлада, казалось, вселяли силы, уверенность. Кузьмин шёл и размышлял: решено, сейчас он поставит Дунаеву условие – или тот подключается на полную катушку, или же он выложит следователю всё как было. И про шубу, и про пьянки с областными гостями, и даже про сувениры для товарища Безукладова. Теперь ему терять нечего.
Кузьмин пробухал сапогами по гулкой веранде, стукнул три раза и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь. Навстречу вышла Елена, и Кузьмин моментально отметил: раздалась племянница, округлилась, лицо стало похожим на луну. А может, она… того, на сносях? Это ведь дело недолгое.
– Сам дома?
– Нету, – торопливо ответила Елена, – не приходил ещё с работы.
Завхоз усмехнулся: заработался, деляга! Небось опять гости из города пожаловали и сидят теперь в пансионатской бане, разморённые жарой и духовитым пивом, хлебный запах которого плавает в прокалённой парной. Кузьмину десятки раз приходилось бывать при таких застольях, и сейчас он даже облизнулся, как голодный пёс.
– Не возражаешь, если я подожду? – спросил у племянницы.
– Нет, конечно, дядя Миша, – пробормотала Елена, хотя чувствовалось: не очень-то рада гостю. Ну ничего, сейчас с неё спесь слетит, прижмём малость, чтоб дыханье спёрло.