– А может быть, вас только одни воспоминания о родине сюда привели?
Бобров приметил Ивана сразу – среди членов правления выделялся он ростом – под два метра, кудрявыми рыжими волосами, поблёскивающими фонарным светом, округлыми василькового цвета глазами. Немного только, пожалуй, портила этого красавца-великана по-птичьи вытянутая шея да толстые потрескавшиеся губы.
Бобров хотел ответить, что нет, не одни воспоминания, есть желание и поработать на родной земле, но Егор Васильевич прицыкнул на Дрёмова:
– Ты, Иван, не шибко в дебри залезай! Любишь жареное!
Иван замолк, смешно вытянув губы, как ребёнок, заморгал глазами. Пришлось возразить председателю:
– Ничего плохого в вопросе не вижу, Егор Васильевич! Правильно товарищ интересуется. Разве мало летунов всяких, кто полгода поработает и тягу даёт. Так вот, отвечаю, у меня желание не только на родине жить, но и хорошо работать…
Теперь предстояло познакомиться с бригадой Ивана. Только одно маленькое смущение возникло, а не поймёт ли бригадир его первый визит своего рода ответом на заковыристый вопрос. Но сомнение отпало сразу: а почему он должен так думать, ведь Бобров не знает положения дел в бригаде, может быть, и замечаний делать не придётся.
Их и правда немного, замечаний, набралось. Иван, переваливаясь как гусь, повёл его по площадке, где выстроилась подготовленная к севу техника, обстоятельно рассказывая, как будет работать весной бригада. Нет, бригадир знал дело, и предложения его были разумными. Только около одного сцепа сеялок задержался Бобров – заглянул под семенные ящики и удивился: катушки высевающего аппарата сточились, при севе браку дадут. Иван стоял тоже смущённый, покрасневший.
– Степану Плахову поручали… – сказал он.
– Ну, зовите Степана, будем разбираться…
Степан пришёл из вагончика мрачный, показалось, даже заспанный, остановился в стороне, кивком головы поздоровался, – а мог бы и за руку, как-никак столько лет не виделись, – молча разглядывал Боброва. Евгений Иванович сам пошёл навстречу, протянул ладонь.
– Говорят, ты сеялку ремонтировал?
– Бригадир мне поручал…
– А почему катушки не поменял? – спросил Иван. – Ведь говорил я тебе, говорил…
– Говорить у нас в колхозе много специалистов, – Степан медленно растягивал слова, – только катушки новые привезти некому. Кузьмин знаешь чем занимается? То-то и оно. А потом, сеялку ремонтировать за пятёрку я не согласен. С ними как раз пять дней провозишься…
– Вот, всегда так, – раздражённо, с хрипотцой выпалил Иван. – Рвач ты, Степан!
– Рвач так рвач, – спокойно проговорил Степан, – только сеялки ремонтировать не буду… На них кто осенью работал?
– Колька Рязанцев.
– Вот Колька пусть и рукава засучивает. А то деньгу есть кому зашибать, а ремонтировать – Степан… Поищите дураков в другом месте…
– Невозможно с тобой стало работать, – Иван махнул рукой. – В правление доложу…
– А я вчера по твоей милости встречу, как в газетах пишут, дружескую и тёплую имел с председателем. Потребуется – ещё встречусь. Только я тебе, Иван, так скажу – дальше Осинового Куста куда вы меня вытравите? Как на войне говорили: «Дальше фронта не пошлют…»
Степан повернулся, пошёл к трактору, чуть ссутулившись.
Что-то непонятное происходит с другом детства… Может быть, действительно рвачом стал, о хлеборобской совести забыл? Деньги имеют свойство душу вытравить из человека, сделать равнодушным, холодным. А может быть, другие причины есть?
Знал Бобров – Степан человек трудолюбивый и после школы сам в колхоз попросился, принял трактор. Вскоре стал одним из лучших механизаторов. Про него и в газетах писали, и по радио областному слышал о нём передачу, когда учился в институте. Может быть, дома у Степана что не ладится или, как говорят, нашла коса на камень? Надо бы зайти к нему, поговорить по душам…
Бобров закончил осмотр техники, потолковал с механизаторами о предстоящем севе. Чувствовал, люди на него смотрят с интересом, слушают внимательно. Значит, произвёл впечатление. И на том спасибо… Поработаем – лучше друг друга узнаем. Только Степан больше не подошёл, насвистывая, возился у трактора.
Бобров, попрощавшись с трактористами, отозвал Ивана в сторону:
– Ты про Степана пока председателю не докладывай. Сам с ним поговорю. Как-никак раньше друзьями были…