— Вы кричали, — пояснила служанка, отступая от кровати.
— Да, — хриплым голосом согласилась вдова. — Спасибо, Уля. Я очень благодарна, что ты меня разбудила.
Ульяна выдохнула и стала хлопотать по комнате: раздвинула шторы, приготовила все для умывания, разложила одежду…
Катя не отпускала ее до тех пор, пока не закончила со всеми процедурами, и не вышла в коридор, где сновали слуги.
Она не знала, что будет сегодня делать, но в спальню она не собиралась возвращаться до глубокой ночи.
Ей было страшно. А самое ужасное, что она не знала, как этот страх победить, ибо не могла найти его корень.
Мережской повезло. В этот день Михаил был настолько собран, спокоен, и предусмотрительно вежлив, что Екатерина решила немного понаглеть и, как после обеда зашла проверить состояние дел, так до ужина в кабинете и просидела.
Климский терпел. Иногда, когда уставали глаза, он принимался наблюдать за своей работодательницей, но та просто сидела и читала, ни на что не отвлекаясь. Порой она меняла позу или поправляла на плечах домашнюю шаль, но как не старался, кокетства он в этих движениях не заметил.
Перед ужином в кабинет постучалась экономка с вопросом, куда подавать еду. Екатерина, не отрываясь от книги, махнула рукой:
— Давай сюда, — потом встрепенулась, словно опомнилась, посмотрела на Михаила. Тот вздохнул и согласно кивнул.
— Мне тоже. Если можно, — он вопросительно посмотрел на хозяйку дома.
Мережская радостно закивала.
— Конечно, можно! Аглая, накрывайте здесь!
Женщина вышла. Вдова встала и развила бурную деятельность по очищению пространства. Часть предметов была отодвинута к краю, часть переставлена на шкафы. Климский на суетящуюся девушку смотрел с недоумением и даже некоторой тревогой. Наконец та заметила его взгляд и присела напротив, скромно положив руки на колени.
— У нас с Николаем не очень хорошие отношения, — пояснила она смущенно после некоторой паузы. — Общество друг друга нас тяготит.
— Так ешьте одна.
Екатерина вздрогнула. Затравленно огляделась.
— Да, можно… — она вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза. — Мое общество вам неприятно?
Михаил давно усвоил, что откровенные разговоры и прямые вопросы не в чести у людей благородной крови, поэтому общение с Мережской порой ставило его в тупик. Как сейчас.
— Э…нет…
— Тогда почему вы так демонстративно отказываетесь делить со мной стол? Разве приятнее обедать в одиночестве?
Она смотрела на него с искренним любопытством, приправленным непониманием и, возможно, даже толикой обиды. Михаил ответил с полным безразличием:
— Меня вполне устраивает одиночество.
— Как это удобно, — вздохнула Катя. — У мужчин все намного проще.
Ульяна с двумя подручными девушками принесла подносы с едой, и разговор на некоторое время смолк. После того, как тарелки кое-как разместили на рабочем столе и служанки наконец удалились, Михаил ненароком заметил:
— Какой у вас скромный стол.
Мережская не смутилась, не обиделась и доказывать, что обычно ужин она проводит по-другому, более соответствующе ее положению, не стала.
— Этого нам с вами вполне хватит, чтобы наесться. К тому же Арина очень вкусно готовит, и было бы кощунством по отношению к ее блюдам, выкинуть их, едва попробовав.
Юрист приступил к трапезе и через минуту согласился:
— Действительно. Мясо бесподобно. Давно она у вас служит?
Катя кивнула.
— Ее нанимал муж больше десяти лет назад. Переманил у кого-то из партнеров.
Климский не удержался — спросил с ехидной улыбкой:
— Соблазнил большой зарплатой?
— Нет, — Екатерина отнеслась к его выпаду очень спокойно. — Просто привез женщину в столицу, где обосновался ее сын и пообещал, что даже если он будет уезжать, то ее надолго от родни увозить не станет.
— И она поверила?
Мережская улыбнулась.
— Во-первых, мой муж умел быть убедительным. А во-вторых, он не собирался лгать Арине. Почему же она должна была не поверить?
Михаил с новым интересом посмотрел на подругу Лизы. Вдова неторопливо поглощала пищу, орудуя ножом и вилкой с легкостью и изяществом, присущим людям с хорошим воспитанием. Представить эту девушку ночующей в лесу неподалеку от рудников, а не в богатом доме со всеми удобствами, Климский не смог.
— Вы уважали мужа? — заметил он, делая некоторые выводы из ее последней реплики.
— Конечно. Евстафий создал свое предприятие практически с ноля и добился на этом поприще невероятных успехов для человека его происхождения. Он не был легким, как и не был простым человеком, мне не всегда удавалось его понять, но то, что он обладал удивительными умом и упорством, и определенными экономическими талантами — несомненно.