— Я не обязана вам ничего доказывать! — пискнула Мережская, отступая еще дальше. Юрист, обвиняюще ткнув пальцем в ее сторону, шагал в сторону собеседницы с крайне разгневанным видом.
— Конечно! Женщины вообще считают, что никому ничем не обязаны. Даже исполнять свое слово, если дали его неподходящему человеку!
— Вы злитесь из-за Марии?
— Из-за этой подлой женщины? О, нет! Я негодую от осознания женского лицемерия и коварства!
Екатерина остановилась. Щеки ее заалели.
— Я была о вас лучшего мнения! Чтобы не случилось в прошлом, не думаю, что мужчина и дворянин может так вести себя по отношению к женщине только потому, что она ему отказала!
— Отказала? Мы были помолвлены! Отказала не она, а ваш отец!
— Это не дает вам право оскорблять нас!
Несмотря на все сказанное, Екатерина пыталась оправдать сестру! Климский не мог стерпеть подобного. Слишком много различий он успел заметить между ними. Слишком…опять обманулся?
Ну почему, почему она не возражала сестре? Он же почти поверил, что она другая!
— И чем же я вас оскорбил? Не вы ли собираетесь воевать за мужнино наследство? Вы, только недавно мне расписывающая, каким он был хорошим человеком? А теперь что? Воля покойного — не закон, если это не в ваших интересах?
— Во-первых, что вы можете знать о моих интересах, планах и желаниях? А во-вторых, кто вам дал право судить меня, даже если бы вы были правы?
— Никто. Но это знаете ли не меняет того факта, что вы, как и все женщины, лицемерна!
— А вы, как все мужчины, эгоист!
Михаил даже поперхнулся воздухом от такого заявления.
— Это мужчины-то эгоисты? Те самые, которые вам накупают все эти бесконечные пояски, шляпки и туфельки? Оплачивают ваши поездки по подругам и выходы в свет?
— Вот, — теперь уже Екатерина обвиняюще наставила палец на юриста. — Все вы сводите к деньгам!
— Это вы все сводите к деньгам!
Они стояли почти вплотную и оба тяжело дышали. Климский нерушимой скалой навис над вдовой, та немного затравлено, но твердо смотрела ему прямо в глаза. Лучше бы она Марии так свою правоту доказывала! Впрочем, с чего он взял, что ее взгляды отличны от взглядов сестры? Пустые домыслы, взросшие на основе пары мимолетных разговоров. Не более.
— Были бы вы такой смелой с вашим папашей, — едко заметил юрист. Катя вздрогнула и отвела взгляд.
— Вы не понимаете, как женщины зависимы от мужчин.
Михаил усмехнулся.
— А, по-моему, вы вертите нами, как хотите. И не ищите оправданий ни своему двоемыслию, ни своей бесхребетности.
Послышались голоса служанок. Екатерина бочком протиснулась мимо Климского и молча зашагала к лестнице.
— Убегаете?
— Считайте, что вы меня пристыдили, — не оборачиваясь, ответила Мережская и скрылась за поворотом коридора.
Несмотря на бегство оппонента, Михаил не чувствовал вкуса победы. В отвратительном настроении он вернулся в кабинет, заваленный бумагами.
У него очень много работы!
Жаль, что мыслей, разрывающих его голову на части, больше как минимум в три раза.
«Месть близка.»
Вдова с полным безразличием выкинула очередную записку с угрозами в камин и принялась расшнуровывать платье. Кто бы не был этот шутник (а подозревала она своего пасынка), он пугал ее гораздо меньше грядущего разговора с отцом. Михаил, сам того не заметив, очень больно ранил девушку. Катя долгое время пыталась не думать, что ее пассивное состояние "молча слушаю, делаю по-своему", без Евстафия не даст ей защиту от родителей, но теперь приходилось признать, что выбор у нее крайне прост: слушаться отца и навеки остаться куклой в чужих руках или попытаться отвоевать долю независимости. Закон на ее стороне, так чего же она боится? Поссориться с родителями? Смешно. Порой Екатерина думала, что если бы ей предложили обменять все, что у нее есть, на маленький домик в таком далеком уголке мира, что инкнессы Ляпецкие никогда в жизни туда не доехали бы, то она согласилась бы, не размышляя ни секунды. Иногда Кате казалось, что она неблагодарная дочь, а иногда, что отец с матерью — ужасные бездушные родители. Но никогда эта дилемма так остро не стояла перед ней, как сейчас. Как и любой человек, Екатерина ставила в центр вопроса собственные желания, однако важными переменными в ее расчетах были постоянные сомнения в правильности принятых умозаключений, страх перед всесильными родственниками, и неумение отстаивать собственную точку зрения. Жизнью девушки всегда управляли другие: сначала чета Ляпецких, потом муж. Теперь же, мечтающая о свободе вдова просто боялась эту свободу отстаивать в одиночку. Сегодняшний визит показал, что на сестру надеяться она не может, Елизавета была далеко, а Михаил… Михаил чужой человек, который понятия не имеет о ее проблемах. Этот мужчина вряд ли станет вникать в ее положение.