Теперь, решившись на борьбу с отцом, она не могла остаться одна. Только не сейчас. Иначе она проиграет войну, не начав ее.
Михаил кивнул. Потом сообразил, что она его не видит, ведь стоит лицом к окну и спиной к нему, и сказал:
— Обещаю.
— Спасибо.
Дверь кабинета осталась приоткрытой, и Аглая зашла, не стучась. Лицо у нее было пунцовое — то ли бежала, то ли недовольна чем-то, а может, и все вместе.
— Хозяйка, там батюшка ваш прибыл. Требует вас немедленно.
Катя вздрогнула. Обернулась, бледная, словно мертвая, посмотрела на Михаила.
— Учтите: вы дали слово.
Юрист кивнул.
— Я знаю, вы честный, благородный человек. Вы не обманите. — Катя смотрела на него с такой надеждой, словно была смертельно больна, а он предлагал ей спасительное лекарство. — В какой гостиной, Аглая?
— В большой. Ульяна несет чай.
— Он вряд ли понадобиться, — пробормотала Катерина и пошла следом за экономкой.
Мрачная, словно ее вели на казнь.
Сердце Михаила сжалось от нехорошего предчувствия. Но с какой стороны идет беда, он определить не смог.
Часть 6
Аристарх Ляпецкой стоял, облокотившись на пианино и нетерпеливо стучал инкрустированной золотом тростью по лакированной ножке инструмента.
— Доброе утро, отец.
Мужчина недовольно оглядел просто одетую дочь, подошел к дивану, сел. Похлопал рукой рядом с собой.
— Сюда. Села, быстро.
Екатерина подчинилась. Она не хотела дразнить жестокого зверя раньше времени.
— Я кое-что не понял. Пока я мотаюсь по всей стране в благородном стремлении разрешить твои проблемы, оказывается, что ты ставишь мне палки в колеса. Стоило мне вчера вернуться домой из длительной деловой поездки, как мне сообщили, что ты выгнала врача, которого я для тебя нанял за бешеные деньги. Это какое-то недоразумение, или ты решила вогнать нас с матерью в гроб своим непослушанием?
— Нет. Но отец, зачем тратиться, если я тебе и так скажу, что я не беременна?
— А меня два месяца назад заверили в обратном. И знаешь ли, я этому профессионалу больше верю, чем взбалмошной непоследовательной девчонке. Это очень известный в определенных кругах чаровед, он мне стоил значительных денег! Видишь, как я щедр! А что сделала ты в ответ, негодная дочь? Твой поступок отвратителен. Ты не только пренебрегла моими наставлениями, но и выставила наш род в крайне невыгодном свете перед светилом современной медицины.
— Я…
— Молчи. Не желаю слушать твои жалкие оправдания. Сегодня у меня назначена с ним встреча, завтра он приедет к тебе опять. И ты его примешь как радушная хозяйка и послушная дочь. А после завтра я пришлю к тебе юриста, и ты передашь ему все бумаги покойного. Поняла?
Екатерина на мгновение зажмурилась. Собралась с духом, выдохнула, открыла глаза и выпалила:
— У меня заключен уже договор с юристом.
Аристарх, пригубивший было чай, поперхнулся.
— Что???
Девушке хотелось сжаться от страха, но она ответила отцу чуть дрогнувшим голосом:
— Я уже наняла поверенного.
— Уволишь, — безапелляционно заявил тот.
— Не могу. И…не хочу.
Дыхание сбилось, словно Катя летела вниз головой с высокой скалы.
Но выбор уже сделан, да? И как в пьесе Граве"…Хоть смирится порою удобно, Отступление смерти подобно В битве этой…"
Ляпецкой нахмурился, не до конца осознавая происходящее.
— Ты заболела?
— Нет. Я вдова, отец. Ты не можешь мне приказывать. По закону, я не обязана тебя слушаться.
Лицо инкнесса побагровело.
— Тварь неблагодарная! — зашипел он. — Мы тут ради нее из кожи вон лезем…
— Ради себя, отец. Вы делаете все только ради себя.
Горькое признание далось Катерине легко. Словно вскрылся давно созревший нарыв. Ей даже стало легче на одно мгновение. Потом накатил страх.
На минуту в комнате воцарилась гнетущая тишина…
Катя почти поверила в свою победу, когда щеку обожгло болью. Не успела она приложить к лицу ладонь, как отец схватил ее за горло. Стало трудно дышать.
Полет вполне логично закончился болезненной встречей с землей?
— Завтра ты примешь доктора, маленькая тварь, поняла?
Катя попыталась кивнуть.
— Послезавтра — юриста. А потом будешь послушно исполнять все, что тебе скажут сделать.
Пальцы надавили сильнее, и вдова судорожно дернула головой в ответ.
— Вот и молодец.
Аристарх отпустил дочь и, опираясь на трость, встал с дивана.
— Провожать не надо.