Мама…пожалуйста…обними меня…
Несбыточная мечта. Ее никогда не хвалили, не гладили по голове, не сажали на колени. А когда она заболевала, родители поручали ее старой Ните. Она могла не видеть их неделями.
В груди жгло, мир плыл перед глазами. Если бы случилась беда, неужели бы они и тогда отвернулись от нее? Она же всегда была тихой и послушной, всегда старалась понимать чужие нужды и радовать окружающих правильным поведением! Неужели она недостойна редкой ласки? Ведь она просит так мало!
Обними меня!
И ее обняли.
Успокаивающе погладили по спине и по-матерински поцеловали в лоб. Катя вцепилась в чужие плечи, прижалась к теплому телу в попытке согреться хоть немного. Может же она хоть раз в жизни выплакаться в чье-то плечо, а не в подушку? Хоть раз положиться на постороннее участие? Иначе все происходящее ее просто раздавит.
Девушка позволила себе отпустить чувства на волю и разрыдалась, упираясь лбом в широкую мужскую грудь.
Так она и заснула — в кольце чужих рук, с мокрым от слез лицом, бледная и обессилевшая.
Пришедшую с чайником Ульяну Михаил выгнал за дверь одним свирепым взглядом.
Все тело болело. Разлепив кое-как глаза, Екатерина попыталась осмотреться.
Дрова в камине почти прогорели, и комната освещалась и обогревалась только лучами заходящего солнца. На старом диване рядом с Катей, положив голову на собственную руку, а руку — на подлокотник стоявшего вплотную к дивану кресла, дремал Михаил. По всей видимости, Катя заснула на его плече.
Вдова с тихим стоном закрыла лицо ладонями. Стыдно-то как! Спала практически в обнимку с посторонним мужчиной! Позор…
Климский вздохнул во сне. Екатерина судорожно оторвала руки от лица и отодвинулась от мужчины на другой край дивана. Юрист чуть повел плечом, но не проснулся, а только сильнее засопел.
Катя аккуратно встала, подбросила в камин дров, зажгла свечи на двух подсвечниках. Дел больше не нашлось, и она вернулась на диван. Укуталась в шаль и стала смотреть на спящего мужчину.
Шесть лет изменили его внешность не в лучшую сторону. Очаровательный пылкий юноша, ухаживающий за Марией исчез, зато появился хмурый мужчина с внимательными глазами, во всем ищущий подвох. Даже во сне лицо юриста имело крайне сосредоточенное выражение — словно он сейчас не сновидение смотрит, а выступает на суде, защищая несправедливо обиженных и обездоленных.
Катя обняла себя за плечи. Она не помнила, как он пришел. Не знала, вслух ли звала маму и слышал ли он ее в тот момент. В ее памяти остались бессвязные обрывки ощущений: тепло, чужие губы на ее макушке, пальцы, запутавшиеся в ее волосах. Как она не подумала, что библиотека рядом с кабинетом! Очень неудобно. Или…наоборот?
Екатерина вздохнула и уткнулась лбом в колени. Как же она устала! Просто устала — ото всего и от всех. Если бы можно было в жизни взять обеденный перерыв, как берут рабочие на фабриках ее мужа…покойного мужа. Или как какому-нибудь зверьку — вырыть где-нибудь далеко норку и спрятаться туда от всего мира. Если Лиза все-таки приедет, можно вернуться вместе с ней в ее городок. Только бы хватило денег на дом. Интересно, а может она просто написать отказ от наследства? Пусть они все им подавятся! Пусть перегрызут друг другу глотки за него! А она уедет! Все равно никому не нужна здесь.
Ах, если бы ей хватило денег! И Лиза! Лиза должна приехать! Одна Катя никогда не решится на такое далекое путешествие. Особенно после сегодняшнего. Сердце опять наполнил первобытный страх перед превосходящей силой, и Катя невольно вздрогнула всем телом и сжалась в комок. Движение вышло слишком резким.
Михаил дернул рукой. Голова его уткнулась в кресло. Мужчина вздрогнул, выпрямился, открыл глаза. Не смотря на крепкий сон, выглядел он очень усталым и каким-то…помятым что ли. Мережской стало его жаль.
— У вас очень измотанный вид, — заметила она тихо. — Если это из-за объема работы, то можете взять пару выходных. Я не настаиваю на срочности. Если хотите, конечно.
Мужчина провел рукой по лицу, попытался пригладить волосы и наконец посмотрел на вдову. С духом он что ли собирался, чтобы с ней заговорить?
— Все нормально. На самом деле, я уже почти закончил.
Инкнесса выглядела ужасно. Растрепанные волосы, опухшие глаза, начинающий проходить синяк на скуле, грязное платье…ворот то ли расстегнут, то ли разорван и видны пятна от чужих пальцев — то же начинающие заживать. Кажется, не женщина, а девочка сидит перед ним — маленькая, очень уставшая и очень несчастная девочка…