— Как помойную кошку, да! — повторил пасынок с дерзкой улыбкой. Видимо, сравнение пришлось ему по душе. — И все это станет моим, как и должно было случиться до твоего появления!
— Тогда тем более не стоит портить свое будущее имущество.
Екатерина постучала линейкой по тому месту, где на столешнице остались следы от его сапог. Не имея возможности работать, она выпрямилась в кресле, и с животноведческим интересом рассматривала кукиш совсем юного, еще безусого паренька в форме Великокняжеского корпуса. Паренек выглядел злым и раздосадованным ее спокойствием, и это придало ей силы доиграть спектакль, в котором ей, судя по всему, была отведена роль злодейки. Пусть так. Вот только слез ее он не увидит.
— Вот избавлюсь от тебя — и все здесь переделаю! — заявил Николай зло и вышел из комнаты столь же неожиданно и стремительно, как и вошел. Инкнесса выдохнула. Посидела минуту с закрытыми глазами, затем встала, подошла к двери и заперла ее.
А потом села прямо на пол и расплакалась.
Маска треснула. Но этого никто не видел.
Как и положено в приличном обществе.
Трое передавали друг другу листы с отчетами.
— И это все? — седой жилистый мужчина требовательно обвел взглядом собеседников. — Арефьев? Гастин?
Человек с невыразительным лицом согласно кивнул, военный развел руками:
— Мы всех опросили.
— Плохо опрашивали. Или нагло врут, или сплетни про друг друга рассказывают. Афанасий, у вдовы были?
— Да. Но толку от этого мало. Ничего нового мы не услышали.
— Присмотритесь к ней получше.
— Каким образом?
— Да как угодно! Поговори приватно, помоги найти «хорошего» юриста, попытайся утешить молодую вдову…всячески.
— Да не волнуйтесь, Ефим Петрович, — неприметный мужчина протянул начальнику еще пару листов. — Идет работа. И потенциальный утешитель у нас тоже готов.
Седой удовлетворенно кивнул и перешел к разбору следующего дела. Работы в отделе гражданского следствия, разбирающего внутригосударственные дела, такие как убийство, воровство и т. д., было, конечно, в разы больше, чем в отделах военного или политического следствия, но зато грязи и интриг здесь было гораздо меньше. Впрочем, с делом Мережских стоило еще изрядно повозиться. Осталось надеяться, что «утешитель» сработает хорошо.
Ноги сами принесли Екатерину на кладбище. Могила мужа была расположена в очень уютном месте: с трех сторон цветущие кустарники, с четвертой, рядом с тропинкой — витая лавочка для посетителей. Катя села на лавочку и подняла вуаль.
Вечер был тихим и теплым. Однако не смотря на царившее в природе умиротворение, вдову терзало беспокойство. Она долго смотрела на надгробный камень с короткой надписью, потом подошла, провела пальцами по шершавой поверхности гранита.
«Без тебя мир станет другим».
Смешно. Пафосно и глупо. Но тогда ей хотелось выбить именно это. Потому что без Евстафия ее жизнь действительно рушилась, ее относительно уютный мир, выстроенный за три года совместной жизни, распадался на куски.
Катя не любила мужа. Да и странно было бы для молодой девушки полюбить человека втрое старше себя. Однако к своему новому статусу она постепенно привыкла, привыкла к суровому мужчине, который даже за ужином говорил только о делах (а обедал и завтракал вовсе вне дома) и уделял ей время в основном ночью или по большим праздникам. Он был деловит, несловоохотлив, терпеть не мог бессмысленные разговоры и женские слезы, и очень любил повторять «не маленькая уже». То ли ей внушая, что следует вести себя по-взрослому, то ли уговаривая себя самого забыть о разнице в возрасте. Но муж ни разу не поднял на нее руку (хотя кричал, было дело), ни в чем не ограничивал (в том числе в деньгах) и полностью вверил ей заботы по дому. Со временем, когда Катя притерпелась к его ночным приходам и погрузилась в домашние дела, первоначальные страх и отвращение по отношению к супругу отошли на второй план, уступив место сначала любопытству, а потом и уважению. Евстафий в свою очередь, заметив, что жена расточительством не занимается, домашними заботами не пренебрегает и по любовникам не ходит, несмотря на явно нежеланный для нее брак, проникся уважением к ней. И вот устоявшийся тихий быт их странной семьи нарушен…