— Действительно темная.
Заскрипели на ветру голые ветви, раздался крик. Промелькнул невдалеке свет и исчез, словно кто-то его слизнул. Погасли несколько звезд, стало темнее. Климский сильнее прижал к себе жену, успокаивающе погладил ее по спине.
— Какое милое место! А самое главное — очень гостеприимное. Как бы нам его покинуть?
— Никак, — прокаркал, пролетая мимо, ворон. — Никогда.
Екатерина проводила птицу испуганным взглядом.
— Миша, я должна признаться: я была в тот день у парфюмера. Но только у него! Ни в какие закоулки я не заходила!
— Успокойся, это мог быть кто угодно, кто знал, куда ты отправилась. Я тебе верю, — Климский поцеловал жену в нос.
— Правда?
— Правда. Слово юриста.
— Как трогательно! — неизвестно откуда взявшийся Аристарх Ляпецкой (или то, что скрывалось за его лицом), довольно потер руки. — Время пришло, дорогая. Может, начнем? Помнишь свой сон? Реализуем?
Климская вспомнила. Взгляд ее, полный ужаса, метнулся от чудовища к мужу.
— Не трогай его! Не смей! Он не причем!
Когда инкнесса опять посмотрела в сторону отца, его там уже не было. Женщина с ножом в руке печально улыбнулась им.
— Наследие проснулось. Кровь моя живая взывает к крови мертвой, запечатанной в каждом углу заговоренного дома. Никто не смеет обидеть моих сыновей. Стоит им воззвать — и месть свершится. Ты обидела моего мужа, ты сделала больно моему сыну, и тень моя, послушная его воле и крови, заберет у тебя самое дорогое: счастье и жизнь. Но сначала — счастье.
Елена исчезла, на ее месте появился скелет в балахоне с косой на плече. По грязной, рваной ткани ползали черви, пауки и мухи. Периодически они заползали на его лицо и тогда, скрипя и кашляя (чем??? ведь он у него нет трахеи!) скелет вытаскивал их из собственного черепа. Михаил и Катя, не оценив представленной им картины, попятились, держась за руки.
— Я боюс, — прошептала Катерина. Ее муж нервно улыбнулся.
— Я тоже. Это не плохо. Главное, чтоб не мешало бежать. Насчет три налево.
Силуэт приблизился.
— Прощай, милок.
— Три!
Они сорвались с места и побежали. В темный лес со скрюченными, голыми деревьями. В никуда. План так себе, но все лучше, чем стоять на месте и покорно ждать, когда в тебе воткнется что-нибудь острое.
Спереди ухнула сова, и Климский резко повернул в сторону, таща жену за собой. Катя, проклиная тяжелые юбки, старалась не отставать.
— Куда вы денетесь? Здесь расстояние не подвластно ногам — только разуму.
Михаил опять повернул, испуганный прятавшимся за деревом силуэтом. Катину руку он сжимал так, словно хотел прорасти в нее своей ладонью.
— Иди сюда! Больно не будет. Почти.
Каркающий смех пронесся над лесом вместе с вороньей стаей. Или не вороньей…
Катя споткнулась и упала, увлекая за собой и мужа. Тот почти сразу вскочил на ноги и поспешно дернул ее вверх, заставляя встать. Катя выпрямилась и вскрикнула. Инкнесс Ляпецкой стоял за спиной ее супруга с ножом для писем.
— Я успел первый, — ухмыльнулся отец, взмахивая рукой.
Катерина попробовала подставить под удар свою ладонь, но не успела — Михаил вскрикнул и схватился за глаза, залитые кровью.
— Беги!!! — зарычал он.
Катя не смогла. Просто одной ей некуда и незачем было бежать. Не к кому.
Девушка достала платок и прижала к порезанному лбу.
— Все будет хорошо, — прошептала она, захлебываясь слезами. — Все будет хорошо.
Она не верила в то, что говорила. Климский, наверно, тоже. Он выругался и замолк, дыша тяжело, рвано. Опустился на землю и стал внимательно прислушиваться к каждому шороху.
Евстафий улыбался, глядя на усевшуюся прямо в грязь парочку.
— А я-то думал, какая ты у меня покладистая, женушка. Почти гордился, что из белоручки человека сделал. А оказалось, пригрел змеищу на своей груди.
Михаил сжал ее руку.
— Вставай. Потом вправо. Как в танце да, Кэт? Только ведешь на этот раз ты.
Он ободряюще улыбнулся и погладил ее запястье большим пальцем, успокаивая. Катя вытерла левой рукой горькие слезы.
— Да! — выдохнула она отчаянно.
Не отдаст! Не отдаст его тварям Темной стороны!
Они поднялись на ноги одновременно. Катерина побежала вперед, внимательно всматриваясь в жижу под ногами. Правая рука крепко сжимала чужую ладонь. Только бы он не упал! Только бы не оступился!
— Медленно, — женский силуэт вырос перед ними словно из-под земли. — Слишком медленно. Игра не стоит свеч. Ибо жажда мести неутолима.
Катерина повернула в сторону, но Михаил не смог вовремя сориентироваться и упал, увлекая за собой жену. Когда они встали, рядом уже стоял Евстафий с косой. Рот его был чрезвычайно широк, от уха до уха, словно кто-то порезал умершему лицо, а из глаз катились кровавые слезы.