— Лидонов, он… О таких людях хорошего сказать нечего. Это не оправдывает ни в коей мере случившееся, но…
— Это было ваше дело? — проявила удивительную проницательность вдова. Михаил признался:
— Нет. Моего коллеги. Но я знал о его выходке и ничего не сделал. А должен был доложить. Что ж, буду откровенным: я даже помог ему. Значит, я соучастник преступления. Я покрывал и тем самым поощрял его действия. Я подавал ему идеи. Саму суть своей профессии я предал. Понимаете?
— Нет.
Слово каменной плитой легло ему на сердце. Катерина продолжила:
— Я плохо разбираюсь в законах, в людях, возможно, еще хуже, но я совершенно точно уверена, что вы не можете сделать ничего плохого. И действуете всегда из благих побуждений.
— Благие намеренья ведут на Темную сторону, — возразил ей Михаил старой поговоркой. Катя помрачнела.
— Или в Закрытый дом.
Она с тоской посмотрела в окно, словно ждала, что вот-вот в дверь постучат санитары.
— Катя, я должен вас спросить: готовы ли вы меня принять таким, каков я есть? Юрист, нарушивший закон, мужчина, который имел против вас предубеждение и не всегда вел себя должным образом.
Мережская покраснела.
— Я о вас высокого мнения, и после вашего рассказа оно ни на каплю не изменилось. Вы мне добрый друг, и я рада, что вы рядом. Возможно, это слишком обременительно для вас…
— Ничуть! — Климский взял ее ладони в свои и крепко сжал. — Я обременен даже меньше, чем мне хотелось бы.
Вдова смотрела на него с удивлением и затаенной надеждой, и Михаил решил перейти к сути разговора.
— Катерина, на счет вчерашних гостей… Все на самом деле не так просто. Дело в том, что я блефовал.
— Что?
— Нет никакого закона, по которому бы я мог отстаивать ваши права, если вас объявят сумасшедшей. В таком случае участь ваша действительно будет решаться вашим отцом.
Инкнесса почувствовала, что падает в пучину безнадежности. У нее даже голова закружилась.
— Но…почему они ушли?
— Поверили. Но через день-два, проверив все акты, касающиеся их инстанции, они поймут, что их обманули, и вернутся.
— И вы ничего не сможете сделать?
— Ничего.
Слово прозвучало, как приговор. Смертельный. Катя почувствовала себя лягушкой из старой притчи, которая утопала в сметане. Только как не машет Катерина руками, масло взбить не получается.
— Если только…
Надежда! Катя вцепилась в руку Михаила, придвинулась к нему, не замечая, что их лица оказались слишком близко.
— Что? Не томите! Говорите же!
Мужчина встал и в волнении заходил по комнате.
— Я…находясь рядом с вами осознал… свои чувства и… Некоторые провокации с моей стороны — простите меня за неподобающее поведение — привели меня к мысли, что и вы ко мне неравнодушны. Так что… — он вдруг остановился и опустился перед Катей на колени. — Вы станете моей женой?
На его ладони лежало маленькое серебряное колечко.
Мережская опешила.
— Как же…
— Вы сами признали, что я вам не неприятен, высказывали в мой адрес лестные комментарии, волновались за меня и… я счел, что этому есть основания. Так что вы скажите?
У нее не было слов, чтобы выразить всю гамму переполнявших ее чувств, и Катя попыталась ухватиться за разумные, логичные вещи.
— Я… но отец и…зачем вам жена, которую на днях заберут в Закрытый дом?
Мужчина схватил ее руку. Тепло его ладоней заглушало все ее сомнения.
— Не заберут. Если мы сегодня же справим свидетельство о бракосочетании, то не отец, а я стану вашим ближайшим родственником. И я никому тебя не отдам. Катя, согласна ли ты настолько мне довериться? Я понимаю, что у тебя есть причины сомневаться, но, пожалуйста, подумай хорошо, и ответь мне однозначно: да или нет.
Вдова сжала его ладонь и, покраснев, прошептала:
— Да.
Ей не нужно было время, чтобы «подумать». Другого ответа быть не могло.
Михаил протянул ей плащ.
Часть 12
Самоходная карета тряслась на ухабах. Вместе с ней подскакивали и сидящие внутри люди. Мужчина крепко прижимал к себе девушку, положившую голову ему на грудь.
— Злитесь, то есть злишься, что я плохо себя вел? Совсем не как настоящий благородный? Ну, во-первых, ты плохо знаешь благородное сословие. Флирт с чужими женами давно уже не считается позором, в мужской компании — это скорей даже предмет гордости. А во-вторых, должны же мы были как-то определиться с нашими желаниями. Ты сама не хотела давать мне ответа, пришлось вынуждать тебя к его формулированию.
Катя немного сердито сообщила:
— Из вас никудышный соблазнитель, — но от новоиспеченного мужа не отстранилась. Тот лукаво улыбнулся:
— Отнюдь. Замуж за меня ты все-таки вышла.
Помимо собственной воли, инкнесса тихонько рассмеялась. Невозможно было сидеть мрачной рядом со счастливым, шутливо настроенным Михаилом. К тому же она не считала, что у нее есть причины хмуриться.
Потому что ей было хорошо, а все происходящее казалось правильным и логичным. Наконец-то.
— Я хочу оформить отказ от наследства, — заявила вдруг Климская. Ее супруг безразлично пожал плечами.
— Сегодня напишем, завтра съездим, заверим в одной конторе — и дело сделано. Хочешь, хоть на следующий день уедем в Коранд.
— Хочу, — ответила Катерина. — Если Гастин отпустит…
Карета повернула к дому. Послышался шум.
— Что там?
Юрист выглянул в окно. Губы его искривились в презрительной усмешке.
— Друзья наши явились. Доктора так называемые. Ратуют за правое дело. Видно, хорошо им твой отец заплатил.
Катя погрустнела.
— Но зачем ему это?
— Наивная! — он покрепче прижал жену к себе. В случае, если тебя забирают в закрытый дом, все твои права и обязанности ложатся на него. А значит, он может распоряжаться твоими сбережениями, выступать вместо тебя в экономических операциях, в том числе при наследовании.
— Надо выходить, да? — В Катиных глазах промелькнул страх.
— Нет. Посиди здесь, пока я объясню гостям ситуацию. И лучше закройся на внутреннюю защелку. Я позову, тогда откроешь.
Климский поцеловал ее ладонь и выскользнул наружу.
— Господа? Какая честь! Чем вам не угодила бедная Дуня?
Посетители — их было, как и прежде, трое — обернулись на его голос. Упомянутая служанка облегченно выдохнула и убежала в дом, сочтя свою миссию выполненной.
— Нам необходимо увидеть урожденную инкнессу, графиню Екатерину Мережскую, — безапелляционным тоном заявил доктор. — А если вы опять попробуете ввести нас в заблуждение, то придется вызвать людей из отдела городского порядка.
— Ну что вы, — Михаил улыбнулся, — не надо посторонних, зачем нам лишний шум? Я бы с удовольствием предоставил вам возможность встретиться с графиней Мережской, только, увы, ее в природе не существует.
— Как это? — нахмурился душевный лекарь. Два санитара, стоявших за его спиной, шагнули вперед. Михаил с философским видом обозрел их мускулистые фигуры и пудовые кулаки.
— А так. Ознакомьтесь. Только без рук пожалуйста! Впрочем, у меня есть копия.
Наглый гость внимательно изучил предоставленный ему документ. Царапнул ногтем печать, послюнявил краешек бумаги, по пять раз перечитал каждое слово. Наконец он вернул документ Климскому, и, окинув юриста свирепым взглядом, скомандовал своим сотрудникам:
— Уезжаем.
Его товарищи недоуменно переглянулись, но молча подчинились и следом за ним сели в служебную карету. Когда посетители отъехали, Климский подошел к наемному экипажу.
— Катя, выходи. Все в порядке.
Девушка, бледная и напряженная, покинула свое убежище. Кучер получил деньги и тут же отъехал, обдав оставшуюся у крыльца парочку пылью из-под колес.
— Все хорошо? — спросила Екатерина злого мужа.
— Да, — процедил тот, — просто ненавижу взяточников. — Он обнял ее и поцеловал в макушку. — Идем ужинать?