— Шрамы — это не страшно, — прошептала инкнесса, немного успокоившись. — Принеси воды.
Служанка выпорхнула в коридор. Екатерина попробовала подняться с кровати.
— Не стоит, — незнакомый мужчина вошел без стука. — Отлежитесь хотя бы до утра.
Катя поспешно натянула одеяло до плеч.
— Кто вы? Что вы здесь делаете?
— Успокойтесь, — посетитель сел в кресло. — Позвольте представиться — ваш пасынок, Александр Мережской. Можете считать, явился за наследством.
— Да забирайте! — выплюнула зло Катя. — Подавитесь!
Мережской грустно улыбнулся.
— Не сердись, девочка, твоего у тебя никто не отнимет.
Учитывая, что он был старше ее почти на двадцать лет, пожалуй, да, он мог назвать ее девочкой…
— Не надо! Как только Михаил будет в состоянии, мы уедем. Я уже была у юриста и все засвидетельствовала. Едва лишь мы сможем принять постороннего в доме, тут же вызовем поверенного из конторы, и он все подтвердит, запись в соответствующем реестре уже сделана. Можно завтра…или послезавтра…в любом случае отказ от претензий на наследство уже оформлен, это главное.
Старший пасынок смотрел на нее спокойно. Без вызова, без осуждения, без ненависти. Катя даже мимолетом удивилась, насколько приятным могло бы быть лицо Николая, не криви он его в постоянной злобе.
— Катерина, дом твой и…
Климская не сдержалась.
— Неужели вы правда думаете, что я здесь останусь? Делайте с вашим имуществом, что хотите! Я уезжаю в Коранд!
Мужчина не спорил — склонил голову, принимая ее решение, каким бы оно ни было.
— Ну, хорошо. Как пожелаете. Могу завтра вызвать Ринского.
Такая резкая смена разговора немного остудила Катин гнев.
— Это было бы очень любезно с вашей стороны.
Вошла Дуня с подносом.
— Вот, госпожа, — затараторила она с порога. — Вода, компот, бульон — выбирайте.
Александр принюхался. Лицо, склонившееся над подносом, на миг посерело, приобрело звериные черты, Катерине даже тихий рык послышался, но уже через секунду мужчина отстранился от служанки с совершенно обычным, немного излишне флегматичным выражением на лице.
— Милая, убери-ка бульон, он слишком жирный, больной его еще нельзя. К тому же ты пока несла, плеснула в него компот. Иди лучше, вылей в помои. А вот остальное можно пить.
Покрасневшая служанка, бесконечно извиняясь, тут же исчезла с глубокой тарелкой в руках. Мережской налил в стакан воды и подал Кате.
— Пейте. Силы вам еще понадобятся. И спите. Не волнуйтесь, кошмары вам снится больше не будут. Темная сторона вас теперь не тронет.
Подобное заявление не могло не вызвать вопросов.
— Откуда вы знаете? — Катерина подозрительно присмотрелась к пасынку, у которого на голове было гораздо больше седых волос, чем у нее.
— Потому что я пришел с Темной стороны, инкнесса.
Катя сглотнула вставший поперек горла ком.
— Это вы писали мне записки! Те, которые предупреждали! «А.М.» — Александр Мережской!
— Да. Но, простите, не успел прибыть вовремя. Кровь брата почуял, но вот сил на дорогу не рассчитал. Знаете ли, на Темной стороне время течет совсем по-иному. Если там вообще можно говорить о наличии такого вектора, как время. Да и дорог в нашем понимании там тоже нет. Никогда не знаешь, где в следующий раз найдешь точку соприкосновения, мир Темной стороны изменчив, словно яркий платок в руках фокусника. Хорошо, что вы недалеко ушли, я вас вытащил, ориентируясь на зов братовой крови. Могло быть и хуже.
Катерина вздрогнула. Куда уж хуже?
— Вы живы, — отметил Мережской. — Это главное. Остальное не имеет значения.
Катя кивнула, соглашаясь.
— Ваша мать…
— Моя мать мертва. Давно. И это ничем не изменить. Мертвых миров не существует, инкнесса, вы же разумный человек, должны это знать. То, что вас преследовало — воля брата, смешанная с кровью матери, что оставила в каждом углу дома по алой капле из правой руки, заклиная это место охранять сыновей ее памятью и плотью. И только. Надеюсь, этот инцидент не заставит вас думать плохо о Елене Мережской. Поверьте, она была замечательной женщиной и при жизни никому зла не делала.
Катерине было сложно принять такое объяснение, но она согласно кивнула. Пачкать светлые воспоминания этого человека об умерших родителях ей показалось подлым. К тому же она не знала первую жену Евстафия лично, так что не стоило поддаваться порыву и думать о незнакомом человеке плохо.
— Я не держу зла, — устало ответила Климская. — Просто хочу поскорее уехать подальше.
И забыть все, точно страшный сон.
Александр понятливо кивнул, словно прочел ее мысли.
— Ваше право. А пока отдыхайте. Светлой стороны, инкнесса.
Он вышел. Катя напилась воды, потом компота, и улеглась ждать Дуню. Но не дождалась — сама не заметила, как заснула.
Странные сны ей действительно больше не снились.
* * *
Катя проснулась поздно — солнце уже вовсю заглядывало в окно. На столе рядом с кроватью стоял легкий завтрак, а в кресле сидел…Михаил. Голова перевязана, рука тоже, на рубашке красные капли…
Сначала она кинулась к нему с криком «живой», и они долго стояли в обнимку. Потом Катя поняла, что муж на ногах еле держится, усадила его в кресло, отругала за самоуправство, налила компот.
— Зачем встал? Тебе еще нельзя, наверно!
— Хотел тебя увидеть, — мужчина погладил ее по щеке. — Мне вдруг представилось, а вдруг лгут, вдруг и нет тебя уже. Так жутко стало, что я, наверно, умер бы от страха, если б сюда не дошел.
Катя села рядом с креслом и положила голову супругу на колени.
— А обратно как пойдешь?
— А зачем обратно? — усмехнулся Климский, запуская здоровую руку ей в волосы. — Мы муж и жена. Я коварно претендую на половину кровати.
Катя улыбнулась.
— Все позади?
— Надеюсь.
Неоднозначный ответ мужа заставил инкнессу испуганно вскочить.
— Что не так?
Девушка попыталась занять задрожавшие вдруг руки работой: налила бульон, взяла графин с водой.
— Катя, я поговорил с Александром. Да, наши с тобой беды связаны исключительно с Николаем, и теперь, с приездом старшего Мережского, эту страницу можно перевернуть, но одна проблема осталась неразгаданной до сих пор.
— Какая?
— Кто убил Евстафия.
Катерина вздрогнула.
— Ты…
— Я встречался с твоим отцом. Он дал мне координаты некоторых людей, которые вроде как были рады сделать ему услугу. Так вот, я прошелся по этим людям и… Многие из них занимаются незаконной деятельностью. В том числе изготовлением ядов.
Катя посмотрела на мужа с недоверием.
— Нет. Это ерунда. То есть, он, конечно, всегда спрашивал о самочувствии Евстафия, но…
Михаил тяжело вздохнул.
— Он думал, что ты беременна, Катя. Это многое меняло. В том числе относительно наследства.
Катерина отпрянула. Дотронулась до своей шеи, вспоминая один из последних визитов отца.
— Он…
«Он не мог!» — хотелось ей выкрикнуть. Но…
Она застыла в нерешительности в двух шагах от мужа, не зная, что сказать. Наверно, хуже всего было то, что она была готова поверить его словам. Они вызывали в ней ужас, но не изумление.
— Я не уверен, что это сделал инкнесс Ляпецкой, — уточнил Михаил. — Но он явно думал в этом направлении.
Катя отступила назад, задевая стоящий на столе поднос. Графин упал в тарелку, осколки посуды вместе с ее содержимым, посыпались на пол. Вишневое пятно от компота медленно растекалось по столу.
— Надо убрать, — сказала Климская.
— Катя… — Михаил смотрел на нее с пониманием, и от этого Катерине стало еще больнее.
— Я позову прислугу, — Катя бросилась к двери, пытаясь скрыться не столько от мужа, сколько от наполнивших голову мыслей. Недобрых мыслей.
Но у нее не получилось. Ибо в коридоре ее ждало еще одно испытание.
В то же момент, когда она выходила из комнаты, Николай наоборот возвращался в свою спальню с большой коробкой, полной какой-то ерунды. Юноша так резко отскочил от внезапно открывшей дверь Катерины, что картон, предназначенный вероятно для шляпки или какого-то аксессуара, а не для переноски тяжестей, не выдержал и порвался. Цветные безделушки разлетелись по полу, некоторые даже откатились в сторону лестницы. Младший пасынок окинул мачеху взглядом, полным ненависти и боли.