П ё т р П е т р о в и ч. Я перестану. Только одно скажу ещё: вы потому так возмущаетесь, что в душе со мной согласны. И сами боитесь этого.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (встаёт). Ну это уж, кажется, чересчур. Вы слишком себе позволяете.
Входит Андрей Иванович.
А н д р е й И в а н о в и ч. Ах, это ты, Петя… Симочки нет тут? Куда он делся… Слышала, Соня, какое несчастье опять?
П ё т р П е т р о в и ч. Я ухожу, Андрюша, прощай.
А н д р е й И в а н о в и ч. Куда ты? Подожди, голубчик. Там Оленька наверху ждёт. Так все расстроены. Ты бы пошёл к ним, сказал бы, что дядюшка согласился простить.
П ё т р П е т р о в и ч. Нет, не могу сейчас. Занят.
Прощается только с Андреем Ивановичем.
А н д р е й И в а н о в и ч (провожает его до двери). А то посидел бы… поговорили бы…
П ё т р П е т р о в и ч. Нет. До завтра. (Уходит.)
Андрей Иванович возвращается. Садится на диван рядом с Софьей Григорьевной.
А н д р е й И в а н о в и ч (ласково наклоняется к ней). Расстроили они тебя, да? Ничего, Сонечка… Сейчас помирятся, и обойдётся всё… Я знаю, тяжело тебе, да как же быть-то? Я бы, кажется, всё отдал, чтобы хорошо всем было…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (точно очнувшись, быстро, страстно обнимает его). Милый ты мой, возьми меня к себе!.. Вот так… Ближе, ещё ближе… Вот так…
А н д р е й И в а н о в и ч. Вот и хорошо. Вот и пройдёт всё… Потерпи, Сонечка, всё будет хорошо… Я тебя очень люблю… Милая, хорошая ты моя. (Хочет поцеловать.)
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (неожиданно резко). Оставь!.. Оставь меня! Гадкая я, гадкая, скверная!.. (Рыдает.)
А н д р е й И в а н о в и ч (поражённый, растерянный). Соня… Сонечка… Христос с тобой… родная ты моя…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Прости меня… увези отсюда… Спаси меня, Андрюша!.. (Обнимает его.)
Из правой двери входит Сима, на цыпочках, в пальто и с шляпой в руках.
А н д р е й И в а н о в и ч. Родная, успокойся… Всё обойдётся, помирятся, и всё хорошо будет. (Увидев Симочку.) А, Симочка!.. Где ты был?
С и м а (шёпотом). Тише… услышит… (Хочет идти дальше.)
А н д р е й И в а н о в и ч. Постой, куда же ты?
С и м а. А чорт его знает куда! Сам не знаю…
А н д р е й И в а н о в и ч. Да постой ты… Ступай к дядюшке.
С и м а. Прощения просить? Ни за что!
А н д р е й И в а н о в и ч. Ах, Симочка, что ты, разве можно!.. Я уж сказал ему, что ты придёшь. Дядюшка простить обещал.
С и м а. Я его видеть не могу.
А н д р е й И в а н о в и ч. Симочка, я прошу тебя! Разве трудно тебе? Хоть ты-то не упрямься…
С и м а. В чём я буду просить прощения – не понимаю?
О л я (за сценой). Андрюша!
А н д р е й И в а н о в и ч. Дядюшка, верно, зовёт. Ах ты, Господи. Хоть ты, Сонечка, уговори его. (Уходит.)
С и м а (садится на стул). История!..
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Как же мне вас уговаривать?
С и м а. Очень я вам нужен. Воображаю!
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Очень. И потому извольте снять ваше пальто и отправляйтесь на поклон к дядюшке.
С и м а (молча смотрит на неё).
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (улыбается). Что вы так мрачно смотрите?
С и м а. Не люблю я, Софья Григорьевна, когда вы со мной таким тоном разговариваете.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Как же я должна с вами разговаривать?
С и м а. Я, кажется, не маленький мальчик. Слава Богу.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Полно, Симочка, дуться-то… Будьте умницей. Ведь вы дядюшку не переупрямите, ведь нет? Чего же хорошего? И так у Андрея столько неприятностей.
С и м а. Почему у Андрея? Кажется, у всех одинаково. Впрочем, до остальных вам дела нет.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Эдакая злюка! Нехороший вы, Симочка, сегодня. С вами по-дружески говоришь, а вы придираетесь.
С и м а. Такой уж…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Пойдите сюда ко мне.
Сима покорно встаёт и пересаживается на диван.
С и м а. Что дальше будет?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. А дальше будет то, что вы станете хорошим, послушным, перестанете злиться, снимете пальто…
С и м а. Да, вы правы, всё будет именно так… Разве это хорошо?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. А разве плохо? (Смеётся.) Какой вы смешной, Симочка… Печальный такой, а самому смеяться хочется…