О л я. Ты бы позвал их, Андрюша. Они говорят, что Прокопий Романович всем, кто за квартиру аккуратно не платит, велел завтра утром выселяться. Куда же они пойдут, Андрюша? Не на улицу же. Ты бы переговорил с дядюшкой. Нельзя так.
А н д р е й И в а н о в и ч (возмущённо). Разумеется, нельзя. Я сейчас же скажу им. (Идёт к левой двери, отворяет и кричит.) Параня, ты здесь?
П а р а н ь к а (из-за двери). Чего?
А н д р е й И в а н о в и ч. Там на дворе жильцы стоят – позови кого-нибудь из них.
П а р а н ь к а. Сейчас…
А н д р е й И в а н о в и ч (возбуждённо ходит по комнате). А я решительно ничего не знаю… Разве так можно… Люди все бедные, куда им идти. Дядюшка права не имеет один распоряжаться.
К л а в д и я А н т о н о в н а. Ты бы позвал его, поговорил бы… Как бы не забранил потом…
С и м а (из-за стола). Какой вздор! Разве Андрей не хозяин?
К л а в д и я А н т о н о в н а. Всё бы лучше. Вместе бы.
А н д р е й И в а н о в и ч (успокаиваясь). Я, маменька, ничего, можно бы и позвать – хуже бы то не было…
К л а в д и я А н т о н о в н а. Как знаешь, Андрюшенька.
Входят Сойкин, старуха, Яшка-рыжий. Двое жильцов, старики, остаются в дверях. За дверью видно ещё несколько человек.
А н д р е й И в а н о в и ч. Вот, господа… говорят, там у вас случилось что-то…
Ж и л ь ц ы (все разом). Заступитесь, Андрей Иванович!
– На улицу гонит…
– Разве так можно…
– Куда нам деваться?..
– Бога не боится он!..
Я ш к а (говорит громче всех). В суд на него подадим. Тоже найдём управу!
С т а р у х а (плачет). Последний рубль отдала… где взять-то… конец наш теперь…
А н д р е й И в а н о в и ч. Вы, господа, успокойтесь. Я сделаю. Я скажу ему… Всё обойдётся. По-хорошему.
Я ш к а. Права не имеет. Зови его к нам!
С о й к и н. Брось, слышь, что говорят.
С т а р у х а (плачет). Прогонит на улицу… куда идти…
А н д р е й И в а н о в и ч. Никто вас не прогонит. Я же сказал. Живите, как раньше. Я поговорю с дядюшкой.
С о й к и н (кланяется). Покорно вас благодарим, Андрей Иванович… Да как бы дядюшка ваш…
А н д р е й И в а н о в и ч. Говорю, сделаю… Господа, будьте покойны.
Я ш к а. Пусть силой гонит. Сами не пойдём. Так и скажи ему.
А н д р е й И в а н о в и ч. Не надо так говорить. Всё по-хорошему будет. А теперь ступайте.
Входит Прокопий Романович, Андрей Иванович не видит его.
Как сказал – так и сделаю…
Жильцы притихли и не двигаются.
Что вам ещё?
Пауза.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (подходит). Это кто такие? (Грозно.) Сказано – не пускать. Кто вас пустил?.. И духу чтоб вашего не было!
Я ш к а (робея). К Андрею Ивановичу мы… Так что не по закону…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (топает ногами). Рассуждать!.. Да я тебя!.. У ты, злая рота!..
А н д р е й И в а н о в и ч. Я, дядюшка, сказать вам хотел… Может, вы позволили бы им остаться. Отсрочили бы. Народ всё бедный, дядюшка… Куда им деваться…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Не суйся! Тут им не богадельня. Пьянствовать есть деньги. А за квартиру – бедность, видишь ты!.. (К жильцам.) Завтра же вон из моего дома!
А н д р е й И в а н о в и ч (повышая голос). А мы этого не хотим. Вот маменька, Сима, Оля, я – не хотим людей гнать… Пусть живут!..
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Вот что! Ты, может, и деньги получил да в карман спрятал… Сейчас говори… (К жильцам.) Платили ему?
А н д р е й И в а н о в и ч (в отчаянии). Дядюшка, опять вы!
В левую дверь протискиваются Пётр Петрович и Софья Григорьевна. Не раздеваясь, останавливаются и смотрят на происходящее.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Пока жив – я хозяин. Сказано им вон убираться – и выгоню, и всё тряпьё их выброшу.
С т а р у х а (плачет).
С о й к и н. Помилуйте, Прокопий Романович.
Я ш к а (трясёт кулаком). Раскаешься… помяни моё слово!..
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (кричит). Грозить! Вон!.. Паранька – дворника!..