– Да, это я, – сказал Роберт. – И мое предложение принято. Разумеется, если вы согласны.
– Черт тебя возьми! – воскликнул Луи. У Джеймса отвисла челюсть, а Эдуард удивленно поднял брови – он был слишком благовоспитан, чтобы позволить себе хоть какое-то замечание.
– Что ж, я желаю вам обоим счастья, – сказала Элизабет. – Но это ничего не меняет, так как наследник – Луи.
– Почему ты так решила? – осведомился его светлость.
– Вам прекрасно известно, что он старший. И вы не имеете права по прихоти отдать наследство девочке, которая только что перестала посещать классную комнату.
– Я могу поступать так, как пожелаю.
– Я не поверю, что кто-либо в своем уме передаст поместье этому юному шалопаю. Он через полгода разорит его. Это невыносимо. Луи, мы уедем завтра же утром и поговорим с нашими адвокатами. Посмотрим, у кого права.
– Если уж речь зашла о правах, – вмешался Эдуард, – то у меня более веские притязания, но я и не помышляю добиваться своего против воли его светлости. Он достаточно ясно выразил свое желание. – Повернувшись к брату, сидевшему рядом, Эдуард сказал: – Роб, прими мои поздравления. Желаю тебе счастья.
Он произнес это тихо и сдержанно, но Белла, взглянув на него, была поражена, когда увидела суровый блеск его глаз, чего никогда раньше не замечала. Он рассержен? Но на кого? На Роберта или на нее?
Его светлость переводил взгляд с одного на другого и криво улыбался. Было такое впечатление, что он получает от всего удовольствие.
– Роберт, после ужина мы побеседуем в библиотеке.
Кажется, наступил конец обсуждениям, и Белла, невыразимо обрадованная тем, как все сложилось, начала обдумывать поездку в Лондон. Только бы граф позволил ей это. В душе она молилась, чтобы позволил.
– Кузина Элизабет, пожалуйста, расскажите нам все последние лондонские пикантные новости, – попросила она. – И про фасоны тоже.
Элизабет с удовольствием это сделала, не забывая упомянуть свои связи при дворе, а также что принц-регент сказал Колетт и как ее дочь «обставила» других фавориток регента. Она говорила и о предстоящем светском сезоне.
– В прошлом году было столько празднеств в связи с окончанием войны и возвращением Веллингтона! Город бурлил все лето. Этот сезон, я уверена, будет спокойнее.
– Вы так думаете? – спросила немного разочарованная Белла.
– Да, но все важные особы будут, можешь не сомневаться. Я собираюсь дать бал для Колетт, на котором обещал появиться принц. И, разумеется, нас пригласят на свадьбу принцессы Шарлотты. Ради этого в Лондон съедутся все.
– Если бы принц не был женат на этой эксцентричной Каролине, – тихо произнес Роберт на ухо Белле, – уверен, что Элизабет постаралась бы сделать из Колетт королеву.
– Не может быть, – тоже шепотом ответила Белла.
– О чем вы там шепчетесь? – недовольным тоном спросила Элизабет. – Это недопустимо в обществе.
– Виноват, – сказал с улыбкой Роберт. – Просто мы любезничаем. Вы же понимаете.
Элизабет презрительно хмыкнула, а Белла бросила взгляд на деда, но тот сидел в кресле и добродушно улыбался, словно кругом царили мир и благодать.
Когда закончилась трапеза, Белла и Элизабет удалились в гостиную пить чай. Тут-то Элизабет дала выход своему гневу.
– Вы все с ума посходили, – сказала она. – А у графа старческое слабоумие. Это установит любой суд.
– Ой, миледи, умоляю вас не обращаться в суд. Это ужасно расстроит его светлость, а он ведь старый.
– Именно это я и сделаю. Ему нельзя позволить так поступить, а тебе лучше смириться. Даже если его светлость сможет разорвать майорат, никто из здравомыслящих людей не представит себе капитана Хантли наследником. Он – хлыщ, ничтожество и стал капитаном только потому, что мой отец купил ему патент на этот чин. Иначе он никогда не поднялся бы выше прапорщика.
– Он не хлыщ и доблестно служил. Сам Веллингтон его хвалил.
– Вы чересчур рьяно его защищаете, мисс.
– А почему мне его не защищать? В конце концов, мы помолвлены.
К ним вскоре присоединились Луи, Джеймс и Эдуард, а Роберт, вероятно, был у деда. Белла предложила всем чай, заставляя себя говорить спокойным голосом.
В комнату наконец вошел Роберт и сообщил, что его светлость решил лечь спать, поэтому если кто-либо хочет продолжить спор, то пусть подождет до утра. Элизабет удалилась в угол комнаты и подозвала к себе Луи. Они явно обсуждали, как сорвать планы графа.
Белла попыталась завязать разговор с оставшимися около нее тремя мужчинами, но они не были расположены к праздной беседе. Тогда она подошла к фортепьяно и принялась играть. Роберт встал рядом и начал напевать мелодию, которую она играла, потом предложил спеть вместе.
– Хорошо, – согласилась Белла, хотя предпочла бы, чтобы он рассказал ей, о чем договорился с дедом.
Они спели дуэтом, и Белла обнаружила, что у него очень приятный голос. Когда песня закончилась, он нагнулся к ней и прошептал:
– Все хорошо.
Пальцы Беллы перебирали клавиши, чтобы заглушить их голоса.
– Что он сказал о моей поездке в Лондон?
– Я его не спросил.
– Как «не спросил»? – едва не выкрикнула Белла.
– Тише. Он сразу сообразил бы, что этот план мы придумали вместе. Он ведь не дурак, правда?
– Да, но что же нам делать?
– Я попрошу маму, а она попросит его. Что может быть естественнее – она приглашает тебя провести с ней время.
Красивые карие глаза Беллы засветились от радости.
– Роберт, какой ты умный! Но захочет ли кузина Генриетта?
– Конечно, захочет. Как же ей не познакомиться с будущей невесткой?
– Но она ведь потом узнает, что все это уловка.
– Не узнает. Мама – прелесть, и я ее люблю, но у нее есть один недостаток: она не умеет хранить секреты, поэтому мы ей ничего не скажем.
– Но ей придется сказать, когда в конце сезона мы расторгнем помолвку.
– Вот тогда она и узнает, но нет смысла говорить об этом раньше времени. И мама будет вести себя более непринужденно.
Белла немного испугалась, так как ее обман грозил распространиться за пределы Уэстмера.
– Ой, Роберт, я не уверена…
– Ты что, хочешь все отменить? Я не стану тебя отговаривать. В конце концов, это была твоя идея, но если ты останешься здесь, то его светлость продолжит принуждать тебя принять решение, а Джеймс и Луи будут тебе постоянно докучать.
Она вздрогнула.
– Нет, я этого не вынесу. Спасибо, Роберт, огромное спасибо.
Он поднес ее руку к губам и с улыбкой прошептал:
– Завтра я уезжаю в Палгрейв. – Затем, уже громко, сказал: – Спокойной ночи, мисс Хантли. – Он поклонился графине. – Миледи, прошу меня извинить, но я очень устал. Джентльмены, спокойной ночи. – С этими словами он удалился.
Белла оказалась в обществе троих агрессивно настроенных людей и Эдуарда, который смотрел на нее так, словно ждал, когда она останется одна, чтобы расспросить ее. Поэтому Белла тоже извинилась и ушла, сославшись на усталость. Это было правдой. День выдался трудный, и голова у нее раскалывалась от боли.
Она думала, что уснет, как только коснется подушки, но этого не произошло – мысли роились в голове. Тогда она встала, подошла к окну и отдернула тяжелые шторы. Снова пошел дождь. Листва на деревьях и крыша конюшни блестели при слабом свете луны. Ее внимание привлекли звуки на гравийной дорожке – кто-то выводил лошадь из конюшни. Она узнала Роберта – он вскочил на лошадь и поскакал по аллее. Куда он отправился? Не поехал же он в Палгрейв среди ночи? Если это так, то утром ей придется одной, без его поддержки, общаться с дедом и остальными. Чувство одиночества охватило Беллу. Она снова легла в постель и долго ворочалась, пока наконец ее не сморил сон.
Странная вещь – судьба. Так размышлял Роберт во время езды. До того, как его вызвал к себе граф, он проводил время в Лондоне в обществе двоих друзей: Джорджа Фулбрайта и Дезмонда Нортона.