Ему необходимо выпить, поскольку предстоящие несколько часов обещали быть самыми трудными во всей этой смелой проделке. Ему придется действовать очень осторожно, чтобы, с одной стороны, убедить мать в его намерении жениться, а с другой – не усложнить отношения с Беллой.
К объяснению с братом он не был готов, поэтому, когда в комнату вошел Эдуард, Роберт был застигнут врасплох. Он спустил ноги вниз и сказал:
– Тедди, вот уж не ожидал тебя увидеть.
– Почему я не могу сюда прийти? Это мой дом.
– Да, конечно, но я полагал, что ты вернулся в Лондон.
– Я не обязан отчитываться перед тобой в своих поступках, брат, но уж если ты спрашиваешь, то я приехал узнать, не надо ли помочь маме перебраться на Холлес-стрит. Дом готов, и я нанял прислугу, но могут быть и другие поручения.
– Прости, Эдуард. Конечно же, мы оба должны помогать маме.
– Особенно когда ты навязал ей гостью.
– Белла для нее необременительна. Она составит маме компанию, и в любом случае она – член семьи.
– Троюродная сестра. – Эдуард улыбнулся. – Но вскоре, я полагаю, ее родство станет более близким. Должен сказать, что я с трудом поверил тому, как изменились твои чувства. До нашей поездки в Уэстмер ты не обращал на Беллу особенного внимания. Ты всегда утверждал, что брак не для тебя. Мы с тобой договорились не участвовать в играх его светлости. И что происходит, как только ты остаешься с Беллой наедине? Делаешь ей предложение.
– Которое было принято. Об этом не забудь.
– Уверен, что она приняла его как меньшее из всех зол, поскольку я не сделал ей предложения.
Роберт понимал, что брат прав, но не признался в этом, так как обещал Белле, что ничего не скажет Эдуарду.
– Ничего подобного. Мы договорились с ней заранее.
– Когда же?
На этот вопрос Роберт подготовил ответ.
– Когда я в последний раз был в Уэстмере. Я нанес им визит, вернувшись с войны.
– Его светлость знал об этом?
– Нет, конечно. Тогда не знал. Она была слишком юна.
– Она и сейчас слишком юна, чтобы противостоять графу Уэстмеру и нищему бывшему солдату, если они оба сговорились против нее. Но учти, брат, если ты ее обманешь, то тебе придется держать ответ передо мной.
Дело пахло ссорой, а они не ссорились с детства, да и тогда это были лишь перебранки из-за игрушек. Но Белла не игрушка. Он должен помнить, что этот «маскарад» кончится вместе со светским сезоном и она уступит желанию деда. У Роберта не было сомнений на этот счет – желание деда не предполагало брака с «нищим бывшим солдатом», как выразился Эдуард.
– Не волнуйся. Мы оба сознаем, что к чему. А теперь извини, мне надо переодеться к ужину. Ты останешься?
– Да. Не пропущу его ни за что на свете. Этого-то Роберт и опасался. Он ушел в свою комнату, стянул с себя грязную одежду, в которой путешествовал, и вымылся горячей водой, принесенной камердинером Адамом Гоутобедом, который служил у него со времен военной кампании. Слуга он был посредственный, но преданный, изучивший все нюансы в настроении хозяина и не боявшийся высказывать свое мнение.
– Что вы наденете, капитан?
Роберт задумался. Одеться так, чтобы произвести впечатление, или продемонстрировать безразличие к своей внешности? Он решил избрать что-то среднее и остановился на черных брюках, белой льняной рубашке, парчовом жилете с серебряными пуговицами и бледно-голубом шелковом галстуке. Затем надел черные ботинки с пряжками и темно-синий бархатный фрак. Наряд дополнили кружевной платок, кончик которого выглядывал из рукава фрака, и лорнет, свисающий на ленте с шеи. На ден-ди он не похож, но выглядит достаточно щегольски. Напевая себе под нос, Роберт неторопливо спустился в гостиную, где уже были Эдуард с матерью, оживленно обсуждавшие новый дом.
– Мне понадобится карета, – сказала Генриетта. – Я не могу без конца пользоваться семейным экипажем – он ведь твой и нужен тебе самому, – но если я должна вывозить Беллу в свет, то не могу же постоянно вызывать кеб!
– Мама, этим займусь я, – вмешался Роберт, не дав Эдуарду возможности ответить. – У меня больше свободного времени, чем у Эдуарда, и к тому же я лучше его разбираюсь в лошадях.
– Ты так думаешь? – брат недовольно поднял бровь.
– Я кавалерист, и разбираться в лошадях – моя профессия.
– Ты считаешь, что маме и Белле нужны кавалерийские лошади? – рассмеялся Эдуард. – Ты только представь себе это. Да над ними все будут потешаться. И во что их впрягать? В фаэтоны с высокой посадкой?
– Не говори глупостей.
– Мальчики! Мальчики! – Генриетта тоже засмеялась. – Не ссорьтесь.
– Только оттого, что у него неожиданно появились планы на будущее, он внезапно стал крупным знатоком, – сказал Эдуард. – Я бы не рассчитывал на это, брат. Луи собирается доказать, что старик тронулся и не может составить подобное завещание.
– Разве? – удивилась Генриетта. – Кто это точно может сказать?
– Луи говорит, что обратится в суд, хотя не представляю, как это ему поможет. У него меньше прав, чем у меня. – Эдуард усмехнулся. – Посмотрим. – Заметив в дверях Беллу, он как ни в чем не бывало произнес: – А вот и кузина Изабелла.
Братья одновременно встали и сделали шаг ей навстречу, едва не столкнувшись. Смущенная Белла взяла их обоих под руки и была препровождена к дивану, где сидела Генриетта.
– Как чудесно вы выглядите, – сказала Генриетта.
– Благодарю вас, – тихо ответила Белла и замолчала. Она сбежала из Уэстмера от дедовского приговора – и что она видит здесь? Из-за нее возникла ссора. Ей не верилось, что ссору затеял Эдуард, который до сих пор изображал равнодушие к предложению графа.
Когда Белла стояла за дверью, стараясь взять себя в руки, прежде чем войти, ее поразил голос Эдуарда. Она привыкла к его спокойному, чуть насмешливому тону, а теперь услыхала в его голосе презрение и вспомнила злобное выражение, промелькнувшее на его лице, когда он впервые узнал, что она приняла предложение Роберта. Ему явно это не нравилось. Неужели и его привлекает наследство, как Джеймса и Луи?
Вошел лакей и объявил, что ужин подан. Они направились в столовую: Эдуард – под руку с матерью, а Белла – едва касаясь ладонью рукава фрака Роберта.
Аппетит у нее пропал, и она почти не притронулась к вкусным блюдам. Отвечала она односложно и лишь когда к ней обращались. Как же ей жить здесь дальше? Затеянная ею игра не приведет к счастливому концу.
– Бедное дитя, – сказала Генриетта, когда ужин закончился. – Вы устали, а мы болтаем словно стая сорок. Вы, наверное, хотите лечь спать?
– Да, если можно.
Она пожелала всем спокойной ночи и ушла, закрыв за собой дверь. Вдруг кто-то из слуг приоткрыл дверь, и Белла услышала голос миссис Хантли:
– Понимаю, что она могла устать после дороги, но я никогда не встречала такой молчаливой особы, Роберт. Ты, кажется, говорил, что она живая и умная.
– Она такая и есть, мама. Она утомилась и немножко тебя побаивается.
– Что ж, мне очень жаль… – Дверь снова закрылась, а Белла с трудом дошла до своей комнаты, где Дейзи помогла ей улечься в постель.
Белла не думала, что сумеет заснуть, но провалилась в сон, как только голова коснулась подушки. Утром проснулась в совсем другом настроении: она впервые в жизни уехала из дома и ей не терпелось появиться в обществе. Белла улыбнулась и стала одеваться. Она намерена получить удовольствие от светского сезона, а что произойдет дальше, будет видно.
Генриетта была занята весь день, давая указания слугам, что взять в новый дом. Хотя дом на Холлес-стрит был меблирован, нашлось множество мелочей, без которых она не могла обойтись. Белла не в состоянии была ей помочь и поэтому вышла погулять и осмотреть окрестности.