Когда все глаза уставились на меня, я замерла на месте.
Не моргнув глазом Мария подошла к столу и выдвинула последний свободный стул.
– Господа, это Фиона Белл. Фиона, садитесь сюда, рядом со мной.
Я постояла еще несколько секунд, пока Мария начала представлять мне остальных.
– Это Коннор, сын Антона.
Мой единокровный брат.
Он сидел, низко откинувшись на стуле, и, закинув голову, смотрел в потолок. Казалось, ему было скучно. При звуке своего имени он поднял голову и кивнул мне через стол, после чего снова уставился в потолок.
Мария продолжила, указав на красивую темноволосую женщину, сидевшую возле него.
– Это Слоан, дочь Антона.
– Доброе утро, – поздоровалась Слоан, слегка приподнимая подбородок и оглядывая меня с ног до головы с орлиной зоркостью.
– Миссис Уилсон вы уже видели, – сказала Мария. – А это сестра Антона, Мейбл, которая приехала из Лондона. – Мейбл была пожилой женщиной в инвалидной коляске. – Рядом с ней Рут, ее дочь.
– Рада познакомиться, Фиона, – тепло сказала Рут.
– Мне тоже очень приятно, – ответила я.
Рут наклонилась к матери и крикнула ей на ухо:
– Мам, как же она на него похожа!
– Незачем так кричать! – нахмурилась в ответ Мейбл.
– А это юристы, – продолжала Мария. – Джон Уэйнрайт и Карен Миллер.
– Здравствуйте, Фиона, – поздоровался мистер Уэйнрайт. – Пожалуйста, садитесь, и мы начнем.
– Спасибо. – И я села за стол рядом с Марией.
Адвокаты разложили перед собой стопки бумаг и выключили звук у своих телефонов. Ощущая на себе взгляды, полные злобы, я попыталась унять сильно бьющееся сердце.
– Итак, начинаем? – сказал мистер Уэйнрайт. – Прежде всего примите наши искренние соболезнования. Антон был замечательным человеком, и всем, кто его знал, будет его очень не хватать.
– Какое изящное соболезнование, – сказал Коннор. – Благодарю вас. Мы все глубоко тронуты.
Слоан хлопнула его по плечу, и я почувствовала, что всем остальным за столом было неловко. Казалось, что даже адвокатов удалось выбить из колеи этим замечанием.
Мистер Уэйнрайт откашлялся и продолжил.
– Завещание мистера Кларка датировано седьмым декабря 2015 года, оно было составлено мной, в присутствии мистера Кларка в нашем офисе на Фенчерч- стрит, в Лондоне. – Он перевернул страницу. – Так что начнем с лондонской собственности. Дом в Челси оставлен вам, Мейбл, так же, как и три миллиона фунтов наличными.
Рут сжала руку матери.
– Вот, мама. Все будет в порядке.
– Дом на Итон-Сквер в Белгрейвии переходит к Коннору и Слоан, в равных долях.
– О, слава богу, – произнесла Слоан, и ее голова упала на стол с вполне ощутимым стуком.
– Видишь? – сказал Коннор. – Он знал, как ты любишь этот дом.
– Да, наверное, – ответила она, снова выпрямляясь. – Не могу тебе передать, насколько легче мне стало. – И резко взглянула в мою сторону.
Мистер Уэйнрайт повернулся к Марии.
– Что же касается владений в Тоскане… Мария Гуардини, вам завещается дом, в котором вы живете в настоящее время, а также шесть гектаров земли и двести тысяч евро.
Мария уставилась на него широко распахнутыми глазами.
– О, Мио Дио![17]
– Серьезно? Вы шутите? – казалось, Коннор удивлен, но одновременно и обрадован. – Вот это да, Мария. Как тебе повезло. Поздравляю.
Слоан убрала за ухо прядь волос.
– Мария, это просто чудесно. Ты это заслужила.
Рут протянула Марии салфетку, которой та промокнула слезы.
– Коннор и Слоан, – продолжил мистер Уэйнрайт. – Ваш отец оставил каждому из вас по три миллиона фунтов из английского инвестиционного портфеля.
– Отлично, – сказал Коннор, выпрямляясь и опираясь локтями на стол.
– Миссис Уилсон, вам он оставил картину Караваджо, которая висит над камином в главной гостиной.
Кейт горько рассмеялась.
– Действительно. Я умоляла его отдать ее мне во время развода, но он наотрез отказался.
– Не жалуйся, мам, – сказал Коннор. – Ты же ее наконец получила.
Она откинулась назад и скрестила руки на груди.
– Ну что ж, я рада ее получить. Это именно я уговорила его купить ее.
Мистер Уэйнрайт перевернул очередную страницу.
– Что же касается предприятия Винодельни Маурицио, которое включает в себя виноградники, оборудование, здания и обстановку, девять тысяч гектаров земли в Тоскане и все финансовые вложения – все это завещается Фионе Белл.
Что такое он только что сказал?
В комнате повисла тишина. У меня пересохло во рту.
– Что-о-о! – заорал Коннор.