Например, когда я была маленькой, он позволял мне сидеть у себя на коленях, разъезжая по дому в своем электрическом кресле-коляске и выписывая круги, пока я не закатывалась смехом. Кресло передвигалось нажатием кнопки, и он управлял им с помощью пульта, который давал и мне, даже когда я была еще совсем мала. Мы с ним устраивали полнейший беспорядок, когда я врезалась в столы, опрокидывала лампы и роняла с полок шкафов стопки книг. Ооопс, было тогда нашим любимым словом, и мы оба знали, что это сердит маму, которой приходилось убираться за нами. Все это было еще до того, как нам понадобились круглосуточные сиделки. Мама была готова ради отца на все, и эта ее привязанность к папе передалась и мне. До своих восемнадцати лет я была абсолютно уверена, что мы из-за всех ежедневных трудностей – самая любящая и сплоченная на свете семья, особенно когда папе приходилось находиться в больницах из-за многочисленных инфекций, каждая из которых могла убить его. Тогда он был очень хрупок и уязвим. Как и сейчас.
Но потом мама внезапно умерла от аневризмы сосудов мозга, и я узнала про секреты и ложь. Тогда мне открылось, что люди не всегда таковы, какими стараются казаться. Конечно, кроме моего папы. Он всегда был настоящим. И все, чего я хотела после маминой смерти – это защищать его и заботиться о нем, чтобы он был здоров и счастлив. Я не могла потерять и его тоже.
И потому хранила мамин секрет.
– Так вот, насчет звонка… – обратилась я к Дотти, которая опускала в тостер кусок хлеба для меня.
– Что было нужно этой твоей начальнице? – спросила она. – Надеюсь, это что-то важное.
– Да, – ответила я. – Она попросила меня заменить ее на той неделе на конференции в Лондоне. Она должна была там выступать с презентацией, но свалилась с желудочным гриппом и спрашивала, не смогу ли я поехать вместо нее.
Дотти взглянула на меня.
– Правда? В Лондон? В Англию? Туда, где живет королева?
Я хихикнула.
– Ну да, это то самое место. Мне придется лететь ночным рейсом сегодня или завтра.
– А ты согласилась?
– Ну конечно. Какой идиот откажется от бесплатной поездки в Лондон?
Сначала я собиралась придумать конференцию в Италии, что было бы более правдоподобно, но побоялась упоминать об Италии папе, потому что авария случилась именно там. Это был самый страшный случай в его жизни, и ему могло бы быть неприятно говорить об этой стране или думать, что я туда еду. Лондон позволял вообще исключить всякое упоминание о Тоскане.
– Вы же тут справитесь, пока меня не будет? – спросила я, глядя на тостер и повернувшись к Дотти спиной.
– Ну конечно. Такая чудесная возможность. А у тебя в чемодане не найдется свободного местечка? Я могу свернуться в совсем маленький, малюсенький комочек.
Я улыбнулась, ожидая, когда тост выскочит наружу.
– Было бы неплохо.
– Папа будет так рад за тебя.
– Надеюсь, – сказала я, намазывая тост маслом. – Потому что мне так страшно его оставлять.
– Не говори так, Фиона, – очень твердо сказала Дотти. – Ты заслужила поездку, и ты не должна испытывать из-за этого никакой вины. Если кто и ощущает вину, так это он, потому что из-за него ты чувствуешь, что должна следить за ним каждый божий день, не отрываясь ни на минуту. Когда ты уезжала в прошлом году, мы прекрасно справились. И он был так рад за тебя, помнишь?
Я отыскала в холодильнике банку клубничного джема и принесла на стол, где и уселась напротив Дотти.
– Да, в общем он был рад, хотя мы обе знаем, что Джейми ему никогда особо не нравился.
– Нет, – ответила она. – Но я сказала ему, что ты должна жить своей собственной жизнью и что ему пора давать тебе свободу. Мне пришлось убеждать его какое-то время, но в конце концов он согласился со мной.
– Спасибо, – тепло поблагодарила я ее. – Хотя из этого ничего и не вышло.
Дотти отпила чай.
– Мне жаль, что не вышло.
– Мне тоже, – ответила я. – Я бы хотела, чтобы все получилось иначе, но Джейми был слишком… ну, не знаю… Наверное, материалистом. Хорошо, что я поняла это до свадьбы, а не после. Было бы совершенно ужасно платить еще и адвокатам по разводам.
Именно деньги и стали основным источником разногласий между нами с Джейми. Он злился, что я финансово поддерживала папу, но что я могла поделать? Денег не хватало. Выплаты по маминому страховому полису практически иссякли, а папины романы больше не печатали. Так что гонорары ему больше не платили. Он получал деньги по страховке по инвалидности и другую государственную помощь, но это не покрывало даже оплату трех круглосуточных сиделок и платежи за новый фургон и коляску, которые мы купили в прошлом году.