— Скверненько.
— Что нам делать, Оля? Может, лучше сразу во всем сознаться тете Лиде? Утром все ей объясним.
— Нет, она нас не станет слушать.
Оля задумалась, рассеянно теребя кончик своей косички и созерцая маленькую, окутанную ночными сумерками комнатушку.
— Я знаю, что делать. Кать, помоги мне.
Выход оказался удивительно простым: девочки немного передвинули Олину кровать и закрыли ею изуродованный кусок обоев. Оля получше взбила подушку, прислонив ее к стене:
— Ну вот, а ты беспокоилась. Никто ничего не заметит. Жди подарок из Америки. А сейчас, Катюша, давай спать.
ГЛАВА VIII
ЕЩЕ ОДИН СОКОЛОВ
Яркое утреннее солнце, заглянувшее в комнату, разбудило Олю первой. Моментально вспомнив о событиях минувшей ночи, она протянула руку к тумбочке и достала фотографию. Нет, все случившееся не было сном или выдумкой — девочка держала в руках бесценный документ, запечатлевший счастливый миг жизни бывших владельцев старой дачи. Снимок хорошо сохранился — газета, под которой он лежал, защитила его от мусора и сырости. Жаль только, что Оля ухитрилась его порвать, но оторванный уголок совсем несложно приклеить.
Глядя на симпатичного глазастого мальчика с ямочками на щеках, совсем не похожего на Николая Петровича Соколова, она подумала, как меняются люди с годами, и, увы, не в лучшую сторону. Из такого крепкого жизнерадостного мальчика получился какой–то хилый мрачноватый мужчина. И куда делись его ямочки на щеках?
— Покажи, — потянулась к фотографии проснувшаяся Катя.
— Иди сюда, давай смотреть вместе. Катюша подошла к Оле и с опаской посмотрела на стену.
— Вроде бы незаметно, — удовлетворенно заметила она. — Здорово ты придумала закрыть ее кроватью. Главное — чтобы никто не отодвинул.
— А мы попросимся дежурить и будем сами мыть полы в своей комнате.
— Зоя Александровна нам не поверит — кто же добровольно станет напрашиваться на дежурство?
— Все–то ты усложняешь! Смотри на жизнь проще — пока все у нас идет отлично. Тебе не кажется, что Соколов стал совсем не таким, как в детстве?
— Сейчас посмотрим.
Катя уселась на кровать, и подружки стали рассматривать фотографию. Повернув фото, Оля увидела на обороте надпись выцветшими чернилами: «Семья Соколовых: Анна, Петр, Коленька и Ириша. Май, 1941 год».
— Правда не такой, — заявила Катя, едва взглянув на снимок. — Наверное, просто вырос и изменился.
— Нет, нет, Соколов совсем другой. Вот на мужчину в военной форме мальчик похож, наверное, это отец Коленьки, — показала Оля на летчика.
— Может быть, это вообще не та фотография?
— Другой там нет. Ничего не понимаю:
— Значит, Соколов сказал неправду.
— Кто же, кроме него, мог знать о фотографии? И если она не его, то зачем ему этот снимок?
Катя задумалась:
— Он же сказал, что фотография нужна его тетушке.
Девочки замолчали и снова начали рассматривать снимок. Неужели эта молоденькая озорная девушка и есть старая злая тетушка, которую Соколов, видимо, не любит, но выполняет ее волю? Разобраться во всем этом подружки никак не могли, а потому, положив фотографию в тумбочку, отправились на зарядку.
После завтрака Оля с Катюшей вызвались дежурить, и воспитательница сразу же поддержала их начинание, так как это избавляло ее от необходимости следить за каждым шагом шустрых подружек во время прогулки.
— Хорошо, дежурьте, — охотно согласилась Зоя Александровна. — Вижу, вы наконец–то взялись за ум. Дисциплина и аккуратность — качества, которые очень пригодятся вам в жизни.
После завтрака, когда все ушли в лес, Оля попросила у няни ведро и тряпку, чтобы они сами вымыли пол в своей комнате. Когда, закончив уборку в других комнатах, тетя Поля заглянула к девочкам, то не удержалась от похвалы: все сияло чистотой, кровати были аккуратно заправлены, подушки взбиты — даже ей самой не всегда удавалось достигнуть такого совершенства. Похвалив своих помощниц, няня отправила их погулять, но, как и вчера, просила не отходить далеко от дома. Девочки и не собирались никуда уходить — они ждали Николая Петровича, которому должны были передать фотографию.
— Видишь, все обошлось. Никто нас не заподозрил, а вместо нагоняя мы похвалу получили.
— Но когда–нибудь кровать отодвинут.
— Не думай о плохом! — энергично тряхнула косичками Оля.
Дети расположились под окном своей комнаты, где на карнизе со вчерашнего дня лежали так и не накормленные обедом желудевые человечки. Конечно же, взбудораженные ночной находкой девочки могли говорить только о фотографии, семье летчика Соколова и вообще обо всем, что было связано с этой историей.