Но привитое Стефани чувство самосохранения порой просыпалось в его голове и говорило её голосом. Сейчас оно с истеричными интонациями кричало ему: «Он что, смотрел как ты спал!? Тим, это жутко!».
Голос жены так и сопровождал его, пока Тим шёл обратно в свою комнату, вытирая полотенцем лицо, и замолк, стоило ему переступить порог комнаты. Ра’с по-прежнему был там, сидел за столом, держа на коленях шерстяную накидку. Наверное, он успел сходить за ней, пока Тим умывался.
— Готовы приступить к работе? — старик улыбнулся, протянув ему накидку. — Все обсудим за туркой кофе.
— Вроде того, — Тим удивлённо уставился на свёрток в руках Ра’са. — А это зачем?
— У меня в кабинете всегда сквозняк. Не хватало ещё, чтобы вы простыли, юноша, — хитро улыбнулся в ответ тот. Что-то было в его взгляде такое, что Тим не решился отказываться. Он взял в руки накидку, потом схватил со стола свою тетрадь с карандашом, и выжидающе уставился на Ра’са. — Тогда ведите.
— Конечно, — старик довольно кивнул и поднялся. Он неторопливо вышел из комнаты, и Тим последовал за ним.
Кабинет Тиму вчера не показывали. Он был на самом верху, древняя лестница, ведущая туда, рассохлась и мерзко скрипела, пока они поднимались. Тиму не сразу удалось совладать со своей бурной фантазией, услужливо рисовавшей ему, как лестница разваливается, он падает и ломает, в лучшем случае, только руки-ноги. Он почти сумел идти ровно, не цепляясь судорожно за шершавые перила.
Наверху их уже ждал дымящийся кофе в турке и кое-какой завтрак. Тим почувствовал, что желудок голодно заурчал, и вздохнул с облегчением.
— Вы как раз проголодались, — заметил Ра’с, хотя сложно было представить, как он мог расслышать тихое бурчание чужого желудка.
— Немного, — Тим смутился. В кабинете и правда было холодно — окна были плотно закрыты, кое-где и вовсе утеплены, но, похоже, сквозь щели всё равно проникало достаточно холодного ветра, чтобы отопление почти не чувствовалось. Разве что пол был тёплым, и ветер не таким пронизывающим, будто они распивали кофе на улице.
— Я покажу вам наработки вашего предшественника. Там много, но, я надеюсь, вы сможете что-то с этим сделать, — Ра’с опустился на подушки перед низким столиком. Тим немного повременил — отложил в сторону тетрадку и завернулся в шерстяную ткань, и только потом устроился на перинах напротив старика.
— Как вы здесь работаете? — он подтянул коленки к подбородку, втянул шею в плечи и закутался в ткань по самый нос.
— Холод помогает не уснуть и сосредоточиться на насущных делах. К тому же… это прекрасно закаляет дух, — Ра’с принялся разливать кофе по чашкам. — Но ваше рабочее место будет не здесь. Не хотелось бы…
— Все в порядке, — Тим почесал кончик носа. — Я взял достаточно тёплой одежды, чтобы выдержать сквозняк. В конце концов, я вырос не в Калифорнии.
Голос Стефани у него в голове тут же возвестил, что он дал маху, слишком много на себя взял и многие другие варианты того, как именно он облажался, предположив, что сможет работать в этой морозильной камере. Тим клацнул зубами, накрыл кончик носа тоже и стал размышлять, как же заставить себя высунуть из-под пледа хотя бы руки, чтобы взяться за чашку с кофе.
— Видите, не так уж и в порядке, — тихо заметил Ра’с, хитро сощурившись. — Вам холодно.
— Странно, что вам — нет, — отозвался Тим. Он всё же решился взять чашку и теперь грел о неё руки, потягивая кофе мелкими глотками, то ли слишком осторожничая, то ли надеясь, что так согреется быстрее.
— Годы закалки, — старик покачал головой. — Поговорим о вашем предшественнике?
— Есть что-то важное, что я должен знать, кроме того, что уже написано в его записях? — Тим облизнул губы, постепенно расслабляясь.
— Хм, — Ра’с выдержал долгую паузу, рассматривая Тима так внимательно, будто видел впервые, как-то по-новому ― пытливо и оценивающе. Когда он уставился ему в глаза, и вовсе появилось ощущение, что он влез в самую душу.
Тим тихо кашлянул и снова подставил лицо горячему пару над чашкой, потом сделал ещё пару маленьких глотков кофе. Он уставился куда-то в турку, рассматривая едва заметные маслянистые разводы на густом вареве, лишь бы разорвать зрительный контакт со стариком.
— Нет, — наконец произнёс Ра’с. — Совершенно ничего.
Это было… странно. Даже звучало странно. И в сочетании с предложением поговорить о его предшественнике ― особенно странно. Тим не знал: Ра’с сделал это специально, с целью проверить мальчишку, случайно, или это была просто его, Тима, паранойя, и никакой тайны за решением не говорить о предыдущем Призраке не было.
Впрочем, последний вариант звучал ещё фантастичнее, чем первый. Весь этот дом кричал, что хранит множество тайн, так что за первым Призраком и его отсутствием явно что-то крылось. Но вот что, и сможет ли (а так же «хочет ли» и «должен ли») узнать об этом Тим?
— Он в основном стенографировал, и потом перепечатывал рукописи, — прибавил Ра’с. — Если вас интересует его манера работы, — он протянул руку, чтобы забрать у Тима чашку и налить в неё ещё кофе. — Это наши личные беседы. Впрочем, то, что находилось в архивах, он тоже стенографировал, — он хмыкнул, возвращая Тиму чашку, и кивнул на тарелки со сладостями и орехами. — Угоститесь чем-нибудь, порадуйте старика, — и склонил голову набок, снова по-лисьи сощурившись.
«Странный старик, очень странный», — в очередной раз подумал Тим, но промолчал ― только улыбнулся. Он потянулся за кусочком чего-то, политого мёдом ― кажется, это называлось пахлавой, ― отправил в рот и поднял взгляд на Ра’са.
— Обычно я работаю так же.
Рас пожал плечами:
— Я стар и многое знаю, но стенография для меня — сложный и неизвестный язык. Я бы предпочёл, чтобы вы ей не пользовались, чтобы я мог в любое время проверить, как идёт работа.
— Хорошо, — хотя Тим не очень-то любил, когда кто-то лез под руки до того, как работа была закончена. — Может, расскажете о себе немного, чтобы я мог составить примерный план в голове до того, как ознакомлюсь с набросками моего предшественника?
— Конечно, — Ра’с кивнул с таким видом, словно сделал Тиму великодушное одолжение. — Так только интереснее будет.
Он допил свой кофе, расслабленно повёл плечами, спрятал в рукава руки, сложил их на груди и принялся говорить, важно протягивая слова. Рассказ получился долгим, но Тиму вовремя подсовывали кружку с горячим напитком. Один раз перед ним появилась тарелка с едой, и он отогрелся через какое-то время. Настолько, что начал делать кое-какие заметки.
Немного коверкая слова, то и дело возвращаясь к своему восточному акценту, отдающему специями и сладостями, Ра’с рассказал ему о своём детстве. Что-то про бескрайние луга, высокие горы и мужчин в соломенных шляпах, про старинные лекарства, и как он учился залечивать царапины подорожником и успокаивать боль календулой. Он почему-то почти не говорил о своём отце, зато много рассказывал о каких-то детских играх, окружающих его людях, и Тим невольно поймал себя на мысли, что рассказ этот совсем не напоминает ему о конце прошлого века или начале этого. Скорее уж о каких-то совсем стародавних временах, когда не было ни электричества, ни повального обязательного образования, а о существовании Америки так и вовсе никто не знал.